Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [70]
Когда я проанализировала работу Уотсона по воспитанию, мне стало очевидно, что его противоречивые опыты, а также изданные труды, можно назвать трагической ошибкой в истории психологии. Интересно, что и другие ранние бихевиористы не преуспели на этой ниве. Например, в 1940-х годах психолога Гарвардского университета Б. Ф. Скиннера критиковали за так называемую воздушную кроватку Скиннера, которая постоянно поддерживала для ребенка комфортную температуру, освобождая от необходимости носить теплую одежду и укрываться одеялом. Но стоит отметить, что негативных результатов у такого подхода было немного, о воздушных кроватках люди в основном отзывались положительно[247].
В отличие от уотсоновского искаженного взгляда на мозг ребенка Мария Монтессори придерживалась иного мнения о создании эффективной обучающей и воспитательной окружающей среды. Влияние Уотсона практически сошло на нет (возможное исключение – термин «тайм-аут»), в то время как идеи Монтессори по воспитанию детей, появившиеся за несколько лет до публикации работы Уотсона, все еще с жаром обсуждаются специалистами в области детского развития и образования. Практическим свидетельством ее влияния можно назвать не теряющую популярности образовательную систему Монтессори: свыше 5000 американских школ используют ее метод. Они формируют разновозрастные классы, подбирают специализированные учебные материалы, учитывающие темп усвоения и предпочтения воспитанников в выборе заданий, придают меньшее значение различным тестам и оценкам. В этой системе отсутствует пассивное построение контингенций, и дети сами выбирают когнитивный и эмпирический инвентарь[248].
Мария Монтессори родилась в 1870 году в итальянском городке Кьяравалле, она стала первой женщиной в Италии, получившей медицинскую степень по нейропатологии. Работая с детьми, страдающими психическими заболеваниями, Монтессори убедилась в том, что и у них есть определенные потребности и желания, соответствующие их уровню развития. Она поставила себе цель помочь этим детям удовлетворить свои потребности, при этом она постаралась извлечь максимальную пользу из такого воспитательного опыта. В то время как другие, вероятно, предпочли бы отправить таких психически нестабильных детей в детские дома и сосредоточиться на развитии здоровых ребятишек, Монтессори прислушалась к таким детям и стала учиться у них, задаваясь вопросом: как можно выстроить ассортимент их поведенческих контингенций? Наблюдая за ними, она отмечала, как они с помощью рук и сенсорных систем исследуют свое довольно ограниченное окружающее пространство, и всерьез заинтересовалась сенсорной стимуляцией. Возможно, их мозг нуждался в большей стимуляции такого типа[249].
Поскольку Монтессори хотела разработать образовательные программы для детей не только с задержкой развития, она старалась найти баланс между научными принципами и благополучием детей. Разумеется, в своих наблюдениях Монтессори не заставляла малышей удерживаться на турнике и не пугала их громким шумом для закрепления фобий. Вместо этого она делала упор на индивидуальном обучении и самостоятельных открытиях, планируя обучение детей таким образом, чтобы каждый ребенок мог руководствоваться собственным опытом. Дети выполняли сенсорные и наполненные мелкой моторикой задания. Она предлагала им с закрытыми глазами на ощупь определять текстуру дерева, по запаху угадывать цветок или вслепую строить из кубиков устойчивую башенку. Моя старшая дочка ходила в детский сад по системе Монтессори; раз в неделю я работала там волонтером и помогала воспитателям. Больше всего меня поразило то, как старательно дети работали над полученными заданиями, они не шумели и не отвлекались на игрушки. Никакой раздражающей фоновой музыки и никаких громких разговоров. Оказалось, что интересное задание вполне может удержать внимание ребенка.
Хотя Мария Монтессори подчеркивала важность научной оценки обучающих и развивающих детей процессов, она не смогла предоставить достаточно данных, которые бы подтвердили обоснованность ее теории. Рассказанные ею истории и смешные примеры производили сильное впечатление, но для окончательных выводов необходимы были строгие научные факты. Однако не так давно образовательную программу Монтессори официально протестировали научными методами. В опыте, проведенном психологами Анджелиной Лиллард из Университета Виргинии и Николь Эльз-Квест из Университета Висконсин, участвовали несколько групп, но распределение отличалось от случайного распределения в Бухарестском проекте. У исследователей не было возможности провести рандомный подбор детей в экспериментальную и контрольную группы, поэтому они проводили опыт в уже сформированных школьных классах. Кроме того, такой подход позволял исключить влияние родителей на ход эксперимента, поскольку изначально предполагалось, что родители, ратующие за систему Монтессори, отличались от сторонников традиционной школы. В пятилетнем возрасте дети, обучавшиеся по методу Монтессори, лучше умели убеждать, чтобы уговорить другого ребенка чем-то поделиться. Например, по сравнению с детьми из обычных школ они охотнее говорили о справедливости и честности. В двенадцать лет дети из Монтессори-школ писали более сложные и творческие сочинения. В пять лет, выполняя стандартные тесты, дети из школ, работавших по методу Монтессори, набирали больше баллов, но к двенадцати годам это различие снижалось. И наконец, двенадцатилетние дети реагировали более позитивно и демонстрировали больше коллективизма, чем школьники из обычных школ
