Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [61]
Но список впечатляющих родительских умений грызунов на этом не заканчивается. У них нет ни крыс-помощников, на которых можно было бы рассчитывать (по крайней мере, в лаборатории), ни крысиных яслей, ни садиков для пищащей оравы детенышей – вся забота лежит на плечах мамаши.
Период кормления у них продолжительный, а голодных отпрысков не оттащить от двенадцати сосков, стратегически расположенных на животе. У этих маленьких розовых комочков очень скоро вырастут острые зубки, но они по-прежнему не смогут обходиться без молока матери. Кроме того, мать помогает малышам избавляться и от продуктов жизнедеятельности, стимулируя анально-генитальную область. Посмотрите на рис. 10 – у этих животных нет ни влажных салфеток, ни подгузников. Белок выходит (из детеныша) и входит (в маму). Я знаю, что так говорить не научно, но все же: «ФУУУУУУУУ!»
Теперь вы понимаете, почему я так уважаю крысиных мамочек. Я хорошо помню, как наблюдала за ними в лаборатории во время своей первой беременности. Я видела, как во время кормления крыса выгибала спинку, чтобы все детеныши получили доступ к соскам, а потом вылизывала их, осторожно придерживая лапками, так похожими на человеческие руки. Тогда я испытала благоговейный трепет и очень надеялась, что буду такой же успешной супермамой.
Как мать и нейробиолог я хотела как можно больше узнать об этих неутомимых крысиных мамочках. Вместе с моим давним коллегой из Университета Ричмонда, в то время только ставшим отцом, мы перенесли родительское любопытство в лабораторию и начали исследовательскую программу, которая и сегодня, более двух десятилетий спустя, продолжается в моей лаборатории.
Наши дети уже выросли и состоялись, а это позволяет заключить, что наши действия на родительском фронте были достаточно успешными. Но по мере того как мы все больше узнавали о прекрасно скоординированных реакциях мамочек-крыс, наш лабораторный энтузиазм неуклонно рос.
Рис. 10.Грызуны-супермамы. Эта мама-крыса собрала своих детенышей в кучу и занимается их гигиеной, вылизывая не только шерстку, но и анальные отверстия, чтобы стимулировать дефекацию, ведь она не может надеть своим малышам подгузники! © Lambert Neuroscience Laboratory, University of Richmond
Столь впечатляющие родительские реакции и нейронные цепи, их рождающие, можно рассматривать как нейроархитектуру или как некий фундамент симпатий, сопереживаний, а также различных форм социальной заботы и воспитания. Некоторые черты, по которым якобы человека можно отличить от животных, начали зарождаться за миллионы лет до появления на эволюционной сцене Homo sapiens. Не исключено, что такие характеристики высокого порядка проявились, когда первое животное дало потомство, которое в выживании зависело от родителей. И когда проявились зачатки родительского поведения, эволюционные контингенции выживания начали меняться. В отличие от рептилий, которые откладывали яйца и после оставляли отпрысков самих заботиться о себе, эти животные крутились вокруг своего потомства – они строили гнезда и добывали еду. Первые прототипы кормления появились у динозавров больше сотни миллионов лет назад. Первые млекопитающие Agilodocodon и Docofossor были совсем небольшими, достигали нескольких сантиметров в длину, но именно это позволяло им оставаться незаметными и выживать в мире огромных рептилий[209]. Таким образом, появление млекопитающих с их впечатляющими способностями к адаптации, совпало с зарождением кормления, ухода и воспитания. Это наблюдение греет мне душу каждый раз, когда я о нем думаю. Что ж, я, безусловно, рада расположиться на млекопитающей ветке эволюционного дерева.
В этой главе мы рассмотрим изменения, происходящие с мозгом матери после рождения ребенка. Я не знаю других примеров такого резкого изменения контингентных расчетов, кроме того огромного влияния, которое репродуктивный опыт оказывает на мозг самки и ее поведение. Прежние поведенческие контингенции крысы-мамы претерпевают серьезные изменения, когда детеныши, которые раньше воспринимались негативно, становятся объектом желания и одержимости. Разумеется, всех млекопитающих можно назвать хорошими родителями, в противном случае они бы просто вымерли. Отсюда следует, что трудно недооценивать важность изменения контингенций, сопровождающих период материнства и отцовства у многих видов млекопитающих. Помимо крыс-матерей, с которыми я работала три последних десятилетия, мы также рассмотрим поведение других родителей, включая человека, чтобы больше узнать о том, как изменяются их нейронные и поведенческие контингенции по отношению к беспомощным малышам, которые полностью от них зависят. Мы обсудим те изменяющиеся контингенции, которые максимально увеличивают доход от долгосрочных родительских инвестиций и позволяют иметь здоровое и функционально развитое потомство. К сожалению, родительство – не та система, которую можно гарантированно защитить от случайных ошибок; иногда среда или другие факторы подрывают возможности родительских вложений. Но как только проблема определена, ее можно откорректировать, чтобы родительские контингенции и окончательные результаты – а именно здоровые и счастливые дети – шли по правильному пути.
