Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [63]

В наших лабораториях в ходе этих экспериментов начала вырисовываться определенная тема. В отличие от крыс, не имевших потомства и опыта репродуктивного поведения, крысы-мамы справлялись с этими задачами эффективнее. В радиальном лабиринте крысы-мамы делали меньше ошибок, а в сухом лабиринте добирались до источников с приманкой быстрее. Это нас не удивило, учитывая, что эти матери-одиночки должны были раздобыть еду и поскорее вернуться в гнездо. Впечатляло то, как материнские изменения отражались на выполнении этих лабораторных задач[213]. Затем мы повысили мотивацию крыс, заменив фруктовые колечки высококалорийными сверчками, и в этом эксперименте крысы-матери значительно превзошли своих нерожавших товарок[214].

Но неужели животным действительно необходимо пройти через беременность и лактацию, чтобы улучшить способность добывать пропитание? Для ответа на этот вопрос мы добавили группу «приемных матерей» и обнаружили, что даже при виде детенышей крысы начинают отыскивать корм значительно быстрей[215]. Вероятно, крысы, прошедшие через беременность и лактацию, были более подготовлены к таким материнским изменениям, но и опыт заботы о потомстве (как видно на примере «приемных матерей») также стал важным фактором активации материнского инстинкта и его контингентных модификаций. Интересно, что контингентные расчеты, проявляющиеся после рождения потомства, продолжают меняться в период приобретения родительского опыта (я писала об этом в книге «Хроники лабораторной крысы» (The Lab Rat Chronicles)[216].) Например, Джоан Моррел, нейробиолог из Университета Рутгерса, доказала, что крысы-мамочки предпочитают общение со своими новорожденными детенышами кокаину. Однако примерно через 16 дней предпочтения меняются, сдвигаясь в сторону кокаина[217]. Разумеется, крысята растут гораздо быстрее, чем наши дети, причем так быстро, что, когда они перестают сосать материнское молоко, их можно считать подростками – и контингентный переход от родительской заботы к наркотику происходит примерно в то время, когда крысята уже вырастают.

После того как мы установили поведенческие изменения у крыс-матерей, нашей следующей целью стали те области мозга, которые регулируют дополнительные задачи, добавившиеся к обязанностям крысы-мамы. Казалось, что нужно учитывать изменения в связях, расположенных в гиппокампе, участке мозга, связанном с обучением и памятью. По сравнению с нерожавшими крысами, у кормящих самок было больше синапсов на дендритных шипиках нейронов, которые располагаются в гиппокампе. Такое обновление мозга, вероятно, играло важную роль в изменении контингенций, происходящих у самок, выносивших потомство. Но не стоит забывать и о папах. Когда мы изучали, как родительский опыт влияет на мозг самцов, у замечательных маленьких калифорнийских хомячков, их еще называют оленьими мышами (Peromyscus californicus), отмечались аналогичные изменения и в поиске пропитания, и в гиппокампе[218]. Интересно, что только 5 % самцов млекопитающих демонстрируют родительское поведение, и на них оно влияет так же, как и на самок. Видимо, природа дает равные возможности для изменения мозговой игры, когда дело касается адаптаций для заботы о беспомощном потомстве.

Даже когда самки вступали в период закатных лет (или скорее закатных месяцев, учитывая, что продолжительность их жизни составляет два-три года), у них сохранялись положительные особенности поведения, вызванные материнством. Когда самки выполняли соревновательное задание, то есть искали корм вместе с другими крысами, материнский опыт имел решающее значение и давал зависимый эффект. Самки, имеющие опыт выращивания двух пометов, выиграли большинство состязаний с фруктовыми колечками, самки с единичным опытом материнства заняли второе место, а нерожавшие самки – не выиграли ни разу[219].

Теперь обратимся к эмоциональным реакциям. Исследование областей, отвечающих за эмоции, а именно миндалины[220], ответственной за чувство страха, подтвердило, что материнский опыт притупляет эмоциональные реакции самок при выполнении задач, не касавшихся благополучия детенышей[221]. Однако эмоциональная реактивность в виде взрывного роста материнской агрессии усиливалась, если вмешательство угрожало детенышам крысы. Материнская агрессия достигала своего пика примерно к концу первой недели лактации, но к концу второй недели, по мере того как крысята становились более подвижными, значительно снижалась. Примерно в это же время самки начинали отдавать предпочтение наркотику. Возможно, коррекция контингенций происходила перед началом пубертатного периода отпрысков, сохраняя здравость материнского мозга. Проиллюстрирую на личном примере: приблизительно в это время мои дочери-подростки, замечая, что я не в состоянии корректировать свои реакции, советовали мне принимать успокоительное. В жизни бывают периоды, когда родителям не стоит просчитывать все возможные последствия, и период воспитания подростков, очевидно, попадает в этот промежуток. Возможно, наш мозг не располагает подходящим инструментом, позволяющим справиться со стрессом от осознания того, что наши все более независимые отпрыски могут принимать решения с разрушительными последствиями. Сюда как нельзя лучше подходят слова полковника Джессепа в исполнении Джека Николсона, героя фильма «Несколько хороших парней», вышедшего в 1992 году: «Родителям, вероятно, правда не по зубам!» Да, в эти трудные времена, возможно, нам следует просто принять успокоительное и довольствоваться нашим состоянием частичного контингентного отрицания.