Нейробиология здравого смысла. Правила выживания и процветания в мире, полном неопределенностей - [64]
Хотя родительские перерасчеты грызунов очень интересны (по крайней мере, для меня), пора внимательнее присмотреться к тому, как эти процессы реализуются у людей. Конечно, человеческим мамашам не нужно ловить сверчков, чтобы обеспечить свое потомство едой, но их мозговые цепи поразительно похожи на нейронные цепи грызунов.
Насколько велико сходство материнских цепей в мозге человека и грызунов, с которыми я проводила эксперименты? Я хотела это понять… для себя. С коллегой Крейгом Кинсли мы семьями поехали на юг в Медицинскую школу Южной Каролины, чтобы нанести визит Джеффри Лорбербауму – психиатру, который также разделял наш интерес к материнскому мозгу. Джефф придумал опыт с самками, которые слышали писк детенышей – своих или чужих. Схема была проста и, по словам Джеффа, предложена восхищавшим нас первопроходцем в изучении мозга Полом Маклином. Наряду с другими достижениями Маклин известен тем, что дал название области мозга, участвующей в эмоциях, – лимбической системе[222]. Маклин много писал о материнском мозге, а в беседах с Джеффом не раз замечал, что было бы интересно просканировать мозг мамочек в тот момент, когда они слышат плач ребенка, и посмотреть, какие области мозга при этом активируются. Опыты Джеффа были разработаны именно с этой целью.
Когда я приехала в лабораторию Джеффа, которая находится в замечательном городе Чарльстоне в Южной Каролине, он уже собрал ценные данные по этой теме[223]. Например, в одном эксперименте он с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) сделал снимки мозга мамочек, кормящих своих первенцев, именно в тот момент, когда они слышали плач ребенка, и сравнил полученные результаты с контрольными группами, снимки которых делались на общем шумовом фоне или в полной тишине. Он обнаружил, что участки материнского мозга, описанные в литературе о грызунах, по-разному активировались при плаче малыша – активность проявлял гипоталамус и области мозга, отвечающие за вознаграждение. Более того, Джефф смог подтвердить раннюю идею Маклина, что в поведении матери прослеживается активность цепей, идущих от таламуса, расположенного в глубине мозга, к различным кортикальным областям. Я была так заинтригована тем, что Маклин писал о материнском мозге, что придумала, как наглядно проиллюстрировать эволюцию материнского мозга от рептилий до млекопитающих (см. рис. 11). Но вернемся к исследованию Джеффа. Учитывая, что такие области мозга, как префронтальная, глазнично-лобная кора и поясная кора, участвуют во множественных когнитивных и эмоциональных реакциях, плач ребенка сильнейшим образом воздействует на мозг матери – поскольку она должна срочно решить, как добраться до малыша максимально быстро!
Как же мой мозг реагировал на плач ребенка? Дочери на тот момент уже переросли период детского плача, но все же мне пришлось занять сторону матерей – участниц эксперимента. На самом деле довольно утомительно слушать пронзительные крики и плач (в данном случае – чужих детей). И, признаюсь, я сделала серьезную ошибку: выпив свой утренний кофе, я поленилась зайти в туалет, и, уже находясь в сканере и не имея возможности выбраться из него до истечения назначенного времени, поскольку мои коллеги Крейг и Джефф с интересом следили за паттерном активации моего мозга, я испытала сильнейшее желание выйти из этой чертовой трубы и броситься в туалетную комнату. Урок на будущее!
Рис. 11.Воспитание материнского мозга. По мнению Пола Маклина, триединый мозг состоит из родившихся на ранних эволюционных этапах частей мозга рептилий и древних млекопитающих. Такое краткое изложение может показаться упрощением, но очевидно, что, хотя у позже развившегося мозга приматов такой же мозговой ствол, как и у рептилий, строение коры головного мозга млекопитающих уникально по своей сложности. Рептилия, изображенная на рисунке, символизирует мозговой ствол, маленькая обезьянка – гиппокамп, а большая, точнее кора ее мозга, обозначает различные развитые реакции, характеризующие материнское поведение млекопитающих, такие как игривость, общение и забота о потомстве. Именно эти реакции, возможно, повлияли на развитие родительского инстинкта. Я это придумала, когда была молодой мамой, а реализовала эту идею талантливая няня моей дочери Жаклин Берри. На симпозиуме, посвященном исследованиям Пола Маклина, я даже хотела подарить ему этот рисунок © Lambert Neuroscience Laboratory, University of Richmond
Джеймс Суэйн, другой психиатр из Университета Стоуни Брук, продолжил работу Лорбербаума. Джеймс и его коллеги показали, что определенные области мозга, задействованные в материнском вознаграждении и мотивации, к примеру гипоталамус, демонстрируют структурный рост даже через три-четыре месяца после родов[224]. И хотя многие мамы посмеивались над нашими опытами с крысами, когда мы расхваливали более сложную работу материнского мозга, потому что сами они совсем не чувствовали себя «поумневшими» в тот период, теперь у нас имелись доказательства, подтверждающие, что похожие изменения происходят и у человеческих мамочек.
