Неувядаемый цвет: книга воспоминаний. Том 3 - [141]
«…румянец пробился на щеках…» (Гончаров, «Обрыв»), «…чуть заметный румянец окрасил ее бледные щеки» (М.-Сибиряк, «Человек с прошлым»), «…на лице ее еще ярче выступил зловещий чахоточный румянец» (Станюкович, «Похождение одного матроса»), «на щеках ее играл болезненный румянец…» (Писемский, «Боярщина»), «Щеки покрылись живым румянцем…» (Лермонтов, «Menschen und Leidenschaften»[48]), «Яркий румянец прилил вдруг к бледным щекам Наташи» (Достоевский, «Униженные и оскорбленные»), «Румянец, разлитый по всему ее лицу …» (Тургенев, «Дневник лишнего человека»); лицо отливало (густым) румянцем; румянец во всю щеку; «кровь с молоком»; «… яркий румянец, пробиваясь сквозь … бледную кожу ее щек, подступал к самым глазам» (Станюкович, «Червонный валет»); румянец выделялся («Его лицо было сердито и бледно, только на щеках пятнами выделялся румянец». – Короленко, «Слепой музыкант»), выступал («Легкий румянец пятнами выступал на ее бледном лице…» – Тургенев, «Бретер»), горел, разгорелся («Людмила… с разгоревшимся румянцем на щеках…» – Жуковский, «Три пояса»).
Краска набежала («…легкая краска набежала на лицо». – Лажечников, «Басурман»), «…на лице то выступит, то прячется краска…» (Гончаров, «Обрыв»), «…краска не сходила с ее лица…» (Достоевский, «Идиот»), «…краска бросилась ей в лицо» (Достоевский «Преступление и наказание»), краска стыда.
Вогнать в краску.
Вызвать краску на лицо («…они (слова. – Н. Л.) будут… вызывать краску стыда на лицо ваше…» – Островский, «Богатые невесты»). Краска сошла, сбежала с лица.
Сердце (буквальные и переносные значения)
Сердце стучало, заколотилось, сильно, учащенно забилось; с бьющимся (сильно) сердцем…
Сердце щемило, ныло, заныло, ноет. С стесненным сердцем…
На сердце налегла грусть, печаль, тоска, кручина; на сердце тяжесть; на сердце кошки скребут; сердце не на месте; сердце (больно) сжалось, дрогнуло, екнуло, упало, зашлось, замерло («…все ли благополучно?» – подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь…» – Толстой Л. Н., ВИМ).
Отлегло от сердца.
Сердце запрыгало, готово выпрыгнуть из груди.
Обморочное состояние и возвращение к действительности
Почувствовать дурноту, лишиться чувств, потерять сознание, впасть в бессознательное состояние, в беспамятство, упасть без сил, без чувств, в обморок; стало нехорошо, дурно. В глазах потемнело, темно.
Без сознания, без памяти. В забытье, замертво.
Прийти в себя, в сознание, опомниться, очнуться, опамятоваться, очувствоваться.
Привести в чувство.
Болезнь
Недомогание, недуг, заболевание, болезнь, хворь, хвороба. Недомогать, кукситься, киснуть, перемогаться, занедужить, занемочь, заболеть, захворать.
Нездоровится, неможется, «не по себе».
Ненормальное душевное состояние и выздоровление
Странности, чудачества, безрассудство, сумасбродство, дурачества, дикие, безумные выходки.
Умопомешательство, умопомрачение.
«Не в себе», «не все дома», «голова не в порядке», не в полном разуме, не в полном рассудке, не в здравом, не в своем уме, ум за разум зашел, помутился рассудок, помрачился разум, на него «находит», «накатило», он – «того».
Шалый, шальной, взбалмошный, сумасброд, безумец.
Ненормальный, слабоумный, невменяемый, полоумный, душевнобольной, помешанный, умалишенный, сумасшедший, безумный.
Затмение, умственное расстройство, помешательство, безумие, умоисступление.
Ум пошатнулся, помрачился, помутился.
Тронуться, лишиться рассудка, потерять рассудок, обезуметь, свихнуться, рехнуться, выжить из ума, повредиться в уме, вздуриться, помешаться, сойти с ума, спятить.
Просветление, проблески, просветы.
Очухаться, образумиться, опамятоваться, очувствоваться, прийти в разум, в совершенный разум (употр. и в смысле: достичь высокого умственного развития), находиться в совершенном уме, в полном разуме, в своем уме.
Опьянение
Выпивка, попойка, гульба, кутеж, пирушка, пир горой. Винопийство, возлияние, пьянство.
Не враг бутылке, горазд выпить, выпить не дурак, кутила, гуляка, пьянчуга, выпивоха, пьяница (горький), пропойца, забулдыга, бражник.
Выпить лишнее, хватить лишнего, выпить для прочищения глотки, залить за галстук, подгулять, осушить, опорожнить, пропустить (для бодрости), клюкнуть, хлопнуть, дербалызнуть, дерябнуть («… дерябнул хороший стакан …» – Лесков, «Левша»), трахнуть, пройти по… приложиться, тяпнуть винца, опрокинуть, чекалдыкнуть, захмелеть, напиться (пьяным), упиться, перепиться (об одном и о нескольких), наклюкаться, насандалиться, накачаться, натянуться, насосаться, насвистаться, надрызгаться, нализаться, нарезаться (Гоголь, МД), назюзюкаться, налакаться, натрескаться, налимониться, надраться, нагрузиться («…где ты это нагрузился?» – Пушкин, «Капитанская дочка»), хлестать, хлобыстать, налить шары, лыка не вязать, на ногах не держаться, тянуть, потягивать (винцо), куликать, кутить, кутнуть (напропалую), гулять, гульнуть, пьянствовать, винопийствовать, бражничать, дуть, глушить, спиться с круга.
Под хмельком, навеселе, на взводе, вполпьяна, под парами, под мухой, под градусом, в подпитии, в подвыпитии, во хмелю.
Его разобрало, развезло.
Пьян мертвецки, вдребезги, вдрызг, влоск, напиться до бесчувствия, до чертиков, до зеленого змия.
Второй том воспоминаний Николая Любимова (1912-1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей, включает в себя драматические события двух десятилетий (1933-1953). Арест, тюрьма, ссылка в Архангельск, возвращение в Москву, война, арест матери, ее освобождение, начало творческой биографии Николая Любимова – переводчика – таковы главные хронологические вехи второго тома воспоминаний. А внутри книги – тюремный быт, биографии людей известных и безвестных, детали общественно-политической и литературной жизни 30-40-х годов, раздумья о судьбе России.
Анатолия Кима трудно цитировать. Трудно хотя бы потому, что он сам провоцирует на определенные цитаты, концентрируя в них концепцию мира. Трудно уйти от этих ловушек. А представленная отдельными цитатами, его проза иной раз может произвести впечатление ложной многозначительности, перенасыщенности патетикой.Патетический тон его повествования крепко связан с условностью действия, с яростным и радостным восприятием человеческого бытия как вечно живого мифа. Сотворенный им собственный неповторимый мир уже не может существовать вне высокого пафоса слов.Потому что его проза — призыв к единству людей, связанных вместе самим существованием человечества.
В книгу вошли воспоминания старейшего русского переводчика Николая Любимова (1912–1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей. Эти воспоминания – о детстве и ранней юности, проведенных в уездном городке Калужской губернии. Мир дореволюционной российской провинции, ее культура, ее люди – учителя, духовенство, крестьяне – описываются автором с любовью и горячей признательностью, живыми и точными художественными штрихами.Вторая часть воспоминаний – о Москве конца 20-х–начала 30-х годов, о встречах с великими актерами В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно назвать книгой века и в прямом смысле слова: она охватывает почти весь двадцатый век. Эта книга, написанная на документальной основе, впервые открывает для русскоязычных читателей неизвестные им страницы ушедшего двадцатого столетия, развенчивает мифы и легенды, казавшиеся незыблемыми и неоспоримыми еще со школьной скамьи. Эта книга свела под одной обложкой Запад и Восток, евреев и антисемитов, палачей и жертв, идеалистов, провокаторов и авантюристов. Эту книгу не читаешь, а проглатываешь, не замечая времени и все глубже погружаясь в невероятную жизнь ее героев. И наконец, эта книга показывает, насколько справедлив афоризм «Ищите женщину!».
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.