Неувядаемый цвет: книга воспоминаний. Том 3 - [138]
Улыбка появилась (показалась) на губах (устах), блуждала («Улыбка глубокой радости блуждала на ее губах…» – Тургенев, «Три встречи»), бродила («На губах ее бродила загадочная улыбка…» – Гончаров, «Литературный вечер»), засветилась («На… лице ее засветилась улыбка…» – Достоевский, «Братья Карамазовы»), «… с лица ее… не сходила мягкая… улыбка…» – Чехов, «Студент»), «…на лице сияла улыбка» (Достоевский, «Бесы»).
С прояснившимся лицом, улыбаться во все лицо (Чехов, «По делам службы»), распускать по лицу улыбку («Лицо распустилось в улыбку». – М.-Сибиряк, «Вокруг ракитова куста»), морщить лицо в улыбку (Чехов, «Полинька»), осклабиться, растаять, расплыться в улыбке.
«… усмешка кривила его губы …» (Достоевский «Братья Карамазовы»); «Странная улыбка искривила его лицо …» (Достоевский, «Преступление и наказание»); «… на губах ее кривилась улыбка» (Достоевский, «Бесы»); «Бессонов искривил усмешкой … губы …» (Толстой А. Н., «Сестры»).
«… губы раздвинулись в широкую улыбку …» (Гончаров, «Слуги старого века»); «… лицо его стало медленно раздвигаться в улыбку …» (Достоевский, «Братья Карамазовы»); «Длинная усмешка раздвинула его лицо» (там же); «… рожа … раздвинулась … улыбкой» (Достоевский, «Бесы»); «… обида раздвинула ее губы в улыбку» (Глеб Алексеев, «Лукреция Сигарева»), «… рот его раскрылся в улыбке» (Глеб Алексеев, «Грибок»); «… губы сложены в грустную улыбку» (Чехов, «Живая хронология»); «Державные уста змеилися улыбкой» (Толстой А. К., «Старицкий воевода»).
«… горькая усмешка скользнула по его губам» (Тургенев, «Накануне»), «Злая усмешка дергала ее губы» (Толстой А. Н., «Гиперболоид инженера Гарина»).
Вызвать на лицо улыбку («Сделав над собой видимое усилие, она вызвала на лицо улыбку…» (Лесков, «На ножах»).
«…улыбка тотчас возвратилась на его лицо». – Пушкин, «Пиковая дама».
С улыбкой, с улыбочкой, с усмешкой, с усмешечкой, с ухмылкой, с ухмылочкой.
«Улыбка сошла с губ Кириака…» (Лесков, «На краю света»), «…улыбка исчезла с его лица…» (Толстой Л. Н., «Анна Каренина»), «Улыбка постепенно сползла с его лица…» (Булгаков, «Театральный роман»), «…улыбка слетела с лица…» (Булгаков, «Белая гвардия»), «…даже… улыбку он убрал с лица» (там же).
Согнать с лица, смахнуть с лица, стереть с лица улыбку («Это известие согнало улыбку с лица Ивана Васильевича». – Булгаков, «Театральный роман»).
Музыка лица[47]
Измениться в лице. Лица на нем нет. Сквозить, мелькнуть, проскользнуть («Чувство глубочайшего омерзения мелькнуло… в чертах молодого человека». – Достоевский, «Преступление и наказание»; «Он кинул на меня взгляд, в котором проскользнуло сомнение…» – Короленко, «Феодалы»). В лице прорывается какое– то чувство, лишь дышит («…его лицо дышало уверенностью и самодовольством». – Короленко, там же); выступить («На лице солдата выступили изумление, негодование и жалость». – С.-Ценский, «Поляна»); на лице изображалось («Радость изобразилась на его лице». – Пушкин, «Капитанская дочка»); разлиться по лицу («… по всему лицу разлился ровный, спокойный свет …» – Гончаров, «Обломов»); обличать, свидетельствовать о… указывать на… говорить о… высказываться («Черты лица ее … выражали искренность чувств и твердость, но вместо прежнего спокойствия в них высказывалась … затаенная боль и тревога». – Тургенев, «Яков Пасынков»); сказываться («…такая горькая печаль, такая глубокая усталость сказывалась в каждой ее черте…» – Тургенев, «Первая любовь»); означаться («На всех лицах означалась душевная тревога…» – Лажечников, «Басурман»); обозначаться («…что-то насмешливое чуть-чуть обозначалось в лице ее…» – Достоевский, «Идиот»); быть написанным на лице, вызвать на чьем-нибудь лице какое-либо чувство, выражение, принять то или иное выражение, придать своему лицу то или иное выражение, показаться («… в выражении некоторых лиц показалось… что-то двусмысленное…» – Гоголь, МД). «Лица у всех натянутые, торжественные» (Чехов, «У предводительши»). «…беззаботное выражение слетает с лица его…» (Гоголь, МД). По его лицу прошла тень.
Шея
Изгиб, поворот шеи («…шеи лошадиный поворот». – Багрицкий, «Происхождение»).
Плечи
Повести, пожать плечами, пожиматься (от холода, от сырости), подергивать плечами («Плечи его судорожно подергивались». – Гончаров, «Обыкновенная история»), «…зябко передернуть плечами». – Шолохов, «Тихий Дон»), повести (презрительно) плечами, приподнять, поднять плечи, вскинуть плечи, плечами («Митя… вскинул… плечами». – Достоевский, «Братья Карамазовы»), говорить через плечо («Как есть разбойники», – шепнул мне Филофей через плечо». – Тургенев, «Стучит!»), («…он пересчитал деньги и… спросив меня через плечо: взять ли полную порцию… вышел из комнаты». – Достоевский, «Записки из подполья»).
Бедра, бока
Хлопнуть себя по бедрам; перевернуться на другой бок, ворочаться с боку на бок.
Руки, ладони, локти, кулаки
Расставить руки, размахивать руками, жестикулировать, закрыть лицо руками, всплеснуть руками, положить руки под голову, закинуть руки за голову, заложить руки за спину, заложить руки в карманы, сложить, скрестить руки на груди, сцепить руки, отнять свою руку от лица («Митя отнял от лица руки…» – Достоевский, «Братья Карамазовы»), отнять чью-нибудь руку от лица («Он… отнял ее руку от (ее. –
Второй том воспоминаний Николая Любимова (1912-1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей, включает в себя драматические события двух десятилетий (1933-1953). Арест, тюрьма, ссылка в Архангельск, возвращение в Москву, война, арест матери, ее освобождение, начало творческой биографии Николая Любимова – переводчика – таковы главные хронологические вехи второго тома воспоминаний. А внутри книги – тюремный быт, биографии людей известных и безвестных, детали общественно-политической и литературной жизни 30-40-х годов, раздумья о судьбе России.
Анатолия Кима трудно цитировать. Трудно хотя бы потому, что он сам провоцирует на определенные цитаты, концентрируя в них концепцию мира. Трудно уйти от этих ловушек. А представленная отдельными цитатами, его проза иной раз может произвести впечатление ложной многозначительности, перенасыщенности патетикой.Патетический тон его повествования крепко связан с условностью действия, с яростным и радостным восприятием человеческого бытия как вечно живого мифа. Сотворенный им собственный неповторимый мир уже не может существовать вне высокого пафоса слов.Потому что его проза — призыв к единству людей, связанных вместе самим существованием человечества.
В книгу вошли воспоминания старейшего русского переводчика Николая Любимова (1912–1992), известного переводами Рабле, Сервантеса, Пруста и других европейских писателей. Эти воспоминания – о детстве и ранней юности, проведенных в уездном городке Калужской губернии. Мир дореволюционной российской провинции, ее культура, ее люди – учителя, духовенство, крестьяне – описываются автором с любовью и горячей признательностью, живыми и точными художественными штрихами.Вторая часть воспоминаний – о Москве конца 20-х–начала 30-х годов, о встречах с великими актерами В.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.