– Вдохновившись, насколько я понимаю, происшествием, имевшим место несколько лет назад на улице Нёв-дю-Театр – ради… театральности.
– Да. Но к строительным работам он приступает лишь после того, как разделывается с ясновидящей, и уж тогда прячет вместе со жмуриком дважды похищенные бабки, потому что его великолепная комбинация начинает трещать по швам. У него был приготовлен другой тайник для денег, но не хватило времени отвезти их туда. Не мог же он до бесконечности всюду таскать за собой чемодан-сейф, да еще в обществе своих приятелей. И он решил, что там-то уж, рядышком с Демесси, бабкам ничто не угрожает. Он вернется за ними позже, вот и все. Однако вас не арестовали… и, так как существовала опасность, что кто-то из их шайки может попасться в квартире Жозефины, ставшей мышеловкой – а он это сразу усек, ничего не обнаружив в печати о драме на улице Доктора Финле,– он исхитрился поставить своих дружков в известность относительно смерти Жозефины, сказав, будто слыхал об этом разговоры по соседству с ее домом, что, кстати, вполне могло случиться. И с этого момента в их компании начался разброд. Оружие было, но не было ни гроша, чтобы заплатить за него. Собрания шли одно за другим. И как раз в разгар одного из таких собраний заявились вы. Из ваших документов Зенана узнает, кто вы такой. Зачем вы сюда пришли? Вы, верно, многое знаете. А вдруг вы заговорите, и тогда Зенану могут разоблачить. Он дает вам наркотик, чтобы вы вовсе перестали соображать, надеясь, что до того, как вы очухаетесь, другие, взвинченные до предела, успеют разделаться с вами.
– Что в конечном счете и произошло бы, если бы не эта мясорубка… Надо будет узнать, к какой из соперничающих политических группировок принадлежали посланные самим провидением метальщики гранат. Я бы охотно внес им взнос.
Через несколько дней я вышел из больницы. И отправился на улицу Сайда, заглянув предварительно на перекресток Вожирар, в «Контуар де креди», где, как сказал Фару, меня ждали. Ортанс успели сообщить о прискорбной судьбе Демесси. Стало быть, мне уже не было необходимости придумывать путаные фразы. Я пробыл у нее совсем недолго, ровно столько времени, сколько потребовалось для того, чтобы вручить ей деньги, которые позволят ей без лишних мучений ждать появления ребенка, а затем воспитывать его. На исхлестанной холодным ветром лестничной площадке я искал спички, собираясь закурить трубку. Рука моя наткнулась в кармане на роскошный ларчик для духов, украшенный бриллиантом золотой футляр, который Демесси подтибрил у Ванды и который теперь принадлежал Жанне Мариньи. Я закурил трубку и вместо того, чтобы спускаться, стал взбираться по железным ступенькам, отделявшим меня от пятого этажа.
