Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России - [166]

Мне было жалко ее. У меня в целом хорошо получается писать темы, когда я проникаюсь к герою. Если мне его жалко, то я готова писать и днем, и ночью, идти куда угодно. А писать что-то экономическое, где надо разбираться в теме, но где нет человека, мне было бы трудно.

Сейчас Анна – московский корреспондент «Медузы», сотрудничество с которой она считает работой своей мечты: «Ты работаешь в атмосфере полного доверия с теми, кто для тебя авторитет стопроцентный. Если сейчас „Медуза“ закроется, то я не знаю, куда идти. Я теперь знаю, как бывает в идеале, и не смогу соглашаться на компромиссы».

Подопечная Яна – корреспондент «Дождя» Лидия (имя изменено) – в детстве хотела стать писателем и детективом. Журналистика, как ей казалось, удачно сочетала в себе обе мечты. Когда пришло время поступать в университет, большинство сверстников Лидии пошли на экономику и госуправление, а сама она и ее близкие друзья пошли на журфак. «Мы все были мечтателями. Мы были людьми с идеалами», – вспоминает она. Ее мечты встретились с суровой реальностью, когда она впервые пришла стажером на Первый канал:

Это было прям совсем тяжело, и коллектив, и уровень свободы – даже несмотря на то, что серьезные темы мне как стажеру там не доверяли. Был случай, мы снимали какую-то известную художницу, и мы записали синхрон на фоне ее картины. На картине был нарисован прокурор, за спиной которого висел портрет Путина, и портрет Путина попал в кадр. Нам сказали – вот этого быть не должно, убираем синхрон. Это был 2012 год.

Хотя на госканале платили хорошие деньги, Лидия там не осталась. В 2014 году Лидия окончила МГУ и пришла работать на «Дождь». От Яна она узнала о знаменитом новостном стиле старого НТВ времен золотой эры постсоветской журналистики, а от Романа Баданина, который присоединился к команде «Дождя» в 2016‐м, Лидия переняла основы расследовательской журналистики.

Обе группы альтернативной профессиональной журналистики имеют общий набор уникальных профессиональных идентичностей, противоположный главным характеристикам мейнстримового сегмента российской медиасистемы – этатизму и коммерциализму. Профессиональные идентичности альтернативных журналистов расположены в области гражданского общества и представляют собой гибрид, возникший из переплетения трех разных традиций: североамериканской нормативной традиции, элементов общественной журналистики и некоторых практик советской журналистики.

Американская традиция объективности. И молодые, и опытные альтернативные журналисты имеют сильную приверженность принципам объективности и непредвзятости, заимствованным из американской модернистской модели еще в годы золотой эры постсоветской журналистики. Тот короткий период в истории российской журналистики стал в высшей степени особенным не только для тех, что испытал его на себе, но и для тех, кто тогда был еще слишком молод.

Что же такого особенного было в том самом моменте, что он стал определяющим для профессиональной альтернативной журналистики? И почему именно американские нормативные идеалы, связанные с «объективностью, честностью и общественным интересом»[1368], оказались настолько влиятельными?

Аркадий узнал о нормах объективности, когда он начал работать в «Коммерсанте». Для него тогда это казалось освобождением по сравнению с написанием заказных статей для региональных чиновников. С тех пор он считает эту норму своим профессиональным стержнем:

Я за объективность и непредвзятость независимо от того, какое мнение или переживание я испытываю по тому или иному поводу. Когда я прихожу к врачу, он первым делом не сообщает мне, что он член партии ЛДПР. Он спрашивает, как вы себя чувствуете. Вот я занимаюсь примерно тем же самым. Хотя мы тут все не фанаты действующей политической системы, но как только дело доходит до текста, точки зрения всех сторон, пожалуйста, предоставьте нам или хотя бы отказ от комментария – это тоже комментарий. В этом смысле наша объективность мне ужасно нравится. Я прекрасно понимаю эмоции тех американских журналистов, которые ставят карикатуры на Трампа на обложки журналов. Я понимаю их по-человечески. Но не понимаю чисто профессионально. Я бы так не сделал. Ну, Трамп – значит, Трамп. Я бы работал с ним так же, как я до этого работал с Обамой и с Бушем.

Тем не менее Аркадий считает, что американские журналисты заслужили право открыто заявлять о своей политической позиции. Это следующий шаг после появления живого медиарынка и эффективных публичных сфер, чего в России пока еще нет в полном объеме, а значит, российские журналисты еще не добрались до следующего шага.

Для альтернативных профессиональных журналистов объективность служит а) способом отделить свое сообщество от мейнстримовых журналистов, разделяющих другие ценности; б) способом дискурсивно позиционировать себя вне системы, но не в оппозиции к ней (то есть не контрпропагандой с другим знаком политического заряда) и в) способом защитить себя в текущем политическом моменте путем избегания обвинений в активизме и предвзятости против режима, что может спровоцировать разного рода атаки на издания и журналистов. Опытные альтернативные журналисты помнят также, что пренебрежение нормами беспристрастности во время президентских выборов 1996 года было именно тем фактором, который положил конец золотой эре постсоветской журналистики. В тот год журналисты заняли позицию против кандидата от коммунистов и поддержали Бориса Ельцина, который по состоянию здоровья был не способен служить второй президентский срок. В итоге он досрочно сложил свои полномочия, назначив своим преемником Путина. Похожим образом «Дождь» занял гражданскую позицию во время протестов 2011–2012 годов, пренебрегая скептицизмом в отношении лидеров протеста. Такая оппозиционная повестка принесла каналу множество проблем. В 2014‐м команда «преодолела юные годы политической поляризации и взяла курс на объективность», как выразилась Лидия. Чтобы доказать свою непредвзятость в выборе тем и ньюсмейкеров, «Дождь» начал расследовать самих лидеров протеста, включая оппозиционного политика Алексея Навального. Правда, ничего компрометирующего, говорит Лидия, на него так и не нашли. Она объясняет: «Объективность, непредвзятость, независимость – это наше все, как и вопрос „а сколько стоит все?“ и мантра „ничему не верь, сомневайся во всем“. Эти профессиональные компоненты заменили любую политическую повестку, которая раньше просматривалась у членов нашей команды».