Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России - [165]
Идентичности. Какие люди работают в альтернативной профессиональной журналистике? Какие ценности они разделяют и во что верят? Почему они предпочли профессиональную независимость финансовой стабильности мейнстримовых СМИ и свободу слова физической безопасности? Мои этнографические данные указывают на две группы альтернативных профессиональных журналистов, которые я выделила в результате включенного наблюдения. Первая группа – это состоявшиеся, опытные, известные профессионалы, многим из которых около 40 лет. В районе 2014 года они ушли из богатых мейнстримовых изданий в скромные альтернативные стартапы, где нашли «профессиональное убежище». Вторая группа – это молодые мечтатели, многим из которых нет еще тридцати. Они росли на материалах журналистов, которые сейчас стали их менторами.
Описывая свою нынешнюю журналистскую жизнь в «профессиональном убежище», генеральный продюсер RTVi восклицает: «Люди, сбежавшие от пропаганды, здесь просто кайфуют. На НТВ у нас не было свободы слова, а тут мы прямо упиваемся свободой. Это прям офигенно. Есть сложные моменты и очень много работы, но это интересно и классно»[1365]. Редактор «Медузы» Аркадий (имя изменено) называет себя и своих коллег, авантюрно переехавших в Латвию, «журналистами в ссылке, живущими на острове независимой российской журналистики».
Аркадий начал свою журналистскую карьеру в 1990‐х в Саратове. Он работал в региональной прессе и прошел через весь ее «ад, бедность, рекламные и заказные статьи». В 2002‐м «Коммерсант» пригласил его в свое региональное бюро. В 2005‐м он переехал в Москву на должность московского корреспондента издания. Спустя семь лет, когда прокремлевский миллиардер Алишер Усманов перекупил «Коммерсант», Аркадий оттуда уволился, после чего друзья позвали его в «Лента.ру»:
С профессиональной точки зрения эти два года были космосом. Это был «Битлз», а вокруг нас была такая неплохая битломания. Я мог придумать себе любую тему, я мог поехать в любой город, меня никто не ограничивал – цензура отсутствовала как явление. Это было клево-клево-клево! Я отработал олимпиаду в Сочи. А потом «Лента.ру» кончилась.
Аркадий испытал тогда серьезное эмоциональное потрясение, усугубившееся после убийства Бориса Немцова[1366], с которым он был очень хорошо знаком. Аркадий решил уйти из репортерства в редакторство, покинуть Россию и присоединиться к команде «Медузы» в Риге.
Ян (имя изменено) в посткрымские годы тоже отказался от света софитов мейстримовых НТВ и Рен ТВ. Уволившись, он пришел на «Дождь»:
Я-то уж более чем замутненный, более чем прожженный чувак, но тут я снова обрел ощущение свободы и веры в профессию. Видишь этот эпический трейлер (бар за углом от редакции, где мы беседуем[1367] – О. Л.)? Мы приходим сюда вечером с пониманием, что никакого г…на не сделано, мы помогли людям каким-то.
Сейчас и Ян, и Аркадий тренируют молодых репортеров и подмечают, что, несмотря на то что молодежь не застала золотой период постсоветской журналистики, она все равно разделяет те же принципы качественной журналистики и ценности свободы слова.
Подопечная Аркадия Анна (имя изменено) окончила факультет журналистики МГУ, за пять лет учебы в котором, как она считает, не узнала о том, как работать журналистом, ровным счетом ничего. Еще в школе ей показалось, что быть журналистом – это очень интересно и что «журналист – это человек, который пишет и говорит о том, о чем все остальные боятся говорить». В выборе карьеры на Анну сильно повлияла западная культура. В детстве она читала американские романы и смотрела голливудские фильмы, где журналисты описывались как честные и благородные люди. Один из фильмов, который она вспоминает, – «Эрин Брокович» (2000) с Джулией Робертс, героиня которой расследует отравление окружающей среды огромной корпорацией и борется за права местных жителей. Анну также вдохновляли материалы американской журналистки Нелли Блай (1864–1922), известной своими расследованиями. Одно из них – об ужасах, творившихся в американской женской психиатрической лечебнице, – Анна вспоминает особо: «Это материал, после которого ты сидишь и думаешь – твою ж мать, ну как так можно. Но это все, наверное, подростковый идеализм». Еще один материал Блай, который оказал на Анну сильное влияние, – статья о жизни американской женщины, работавшей на фабрике. В то время, когда Анна читала Блай, она жила в Ростове со своей мамой. Следуя примеру американской журналистки, Анна решила устроиться на местную фабрику, чтобы сделать репортаж в жанре включенного наблюдения. В результате она опубликовала статью о работавшей на фабрике матери-одиночке, которой не платили зарплату:
