Неосновной инстинкт - [25]

Преступление второе, посредственное

Ёнгук вошёл в квартиру-логово и услышал стучание по клавишам. Только оно мышиной вознёй своего бесперебойного клацанья более-менее заставило его выйти из остолбенения, в котором он ехал сюда, ехал как-то помутнено, быстро, немного безоглядно, чуть не проехав на красный свет на одном из перекрестков. За компьютером сидел Ёндже, а Рен за его спиной уплетал обед. Чоноп высунулся с кухни, здороваясь.

— Вы что, втроём здесь? А где остальные?

— Ну, все ж занятые, — пожал плечами Ёндже, крутанувшись на стуле к адвокату. — У всех женщины…

— А Сольджун?

— А у него несколько, — засмеялся химик. — Да нет, просто, зачем тут торчать без толку? — он посмотрел в каменно-бетонное лицо Гука, редко моргающее при разговоре. — Что-то случилось?

— Ничего страшного, сейчас отомру, — он плюхнулся в кресло, закрыв веки и потерев их большим и указательным пальцем правой руки. — Немного отвык вытягивать силой информацию у плохишей, которые не хотят говорить её добровольно вежливому и миролюбивому мне.

— Ты… он остался жив? — тихо поинтересовался Чоноп, протянув чашку с кофе, который приготовил себе. Мужчина с благодарностью принял её, после чего мрачно покачал головой. — Вот как…

— Польза-то была? — более отстраненно поинтересовался Ёндже, которого, судя по всему, не волновали люди, которых он ни разу в жизни не видел, даже если бы ему в подробностях описали пытки, которым те подверглись. За достаточно обаятельной и интеллигентной наружностью иногда просматривалась трудно разгадываемая натура, в которой хладнокровия, возможно, было больше, чем в том же Санха, выглядящим как пример эмоционального дуболома.

— Небольшая, — сделав глоток горячего кофе, Ёнгук стал оживать, чувствуя, как что-то ощутимое, уютное и согревающее проникает в него, оледеневшего при собственноручно данном себе задании. Никто не заставлял его брать трудное и мерзкое на себя, но он не собирался заставлять это делать и других. А кто бы смог вместо него? Как он, почти равнодушно, не дрогнув. Ёндже, может быть, но ему недостаёт боевых навыков. Химчан теперь уже нет… Как невелик выбор! Если возникнет какой-нибудь цугцванг, придётся звонить в Сеул Серину, или активизировать связи Ёндже. Но не хотелось бы, чтобы дошло до плохого. — Он знал только один адрес. Какой-то притон. Вернее, его подвал, один из многих, в которых время от времени собираются некие люди, чьих имен он не знал. Люди эти ищут развлечений… — Гук посмотрел на Рена, подавившегося при его взгляде. Чоноп поспешил похлопать юношу по спине. — Своеобразных развлечений, в общем.

— Судя по всему, у этих людей очень много деньжат? — предположил Ёндже. — Ведь заказать симпатичного мальчика из другой страны для безраздельного пользования — дорогой каприз.

— Беспредельного пользования, — Ёнгук протер лицо ладонью, нагревшейся от чашки, словно умылся ею. — Более чем много. Поставщика я знаю. Сингапур сразу навел меня на мысли о том, кто исполнитель… Я позвонил знакомому дельцу, но там насчет клиента тишина. Всё анонимно и хорошо оплачиваемо. Нет, конечно, в Сингапуре знают, кто заказывает, и только притворяются неосведомленными, но ни черта лысого не скажут.

— Может, опять попытать? — расплылся Ёндже, не приняв близко к сердцу неприглядность этого занятия.

— Нет, туда я не сунусь, — отмахнулся Гук, не испугано, но демонстрируя утверждение «я не безумец» расширившимися глазами. — Когда-нибудь — возможно, но сейчас нас там просто размажут… Придется искать зацепки здесь. Завтра пробьём этот притон. Если ничего не найдём — установим слежку, поищем другие точки. Я так понял, что заказчики умеют шифроваться и каждый раз выбирают новую локацию для своих игрищ. Никому не хочется быть пойманным и угодить в тюрьму за такое…

— Ой бы им там стало весело, — справедливо заметил Чоноп, жаждая стать карателем и не решаясь уйти к электрическому чайнику за кофе для себя, чтобы доприсутствовать во всем разговоре.

— А почему не сегодня? Почему завтра? — поднялся Рен с опустевшей тарелкой и направился на кухню, мыть за собой посуду, но остановился рядом с Опом, на пороге. Ёнгук выдохнул, собираясь с мыслями, будто сам на миг забыл, что же именно планировал на вечер. Потом вспомнил и, взбодрившись, приподнял задницу, чтобы достать сигареты из заднего кармана потертых штанов. Вытащив из початой пачки зажигалку и сигарету, он прикурил, ничуть не нарушив фен-шуй мужского тайного убежища порцией дыма.

— Мне надо вечером поработать юристом, наняли для одного занятного дельца, — видя, что Чоноп и Рен ушли на кухню, не дожидаясь подробностей, а Ёндже продолжает слушать, он развернулся ровно на него и задекламировал, вдыхая и выдыхая бело-серые клубы: — Одна романистка написала книженцию, в которой главный герой будто списан с одной знаменитости. С одного, если точнее, знаменитого типа — актера, мужчины. А поскольку выставлен он не в лучшем свете, а все намеки говорят, что это именно он, то гражданин «звезда» решил засудить бумагомарательницу за клевету, инсинуации и фантазийные бредни.

— С чего это тебя нанимают другие прославленные лица, кроме Дэхёна? — засмеялся Ёндже, зная, собственно, что и Дэхёну-то приходилось пользоваться услугами вынужденно. Никого он больше не мог посвятить в тайны своей жизни. — Неужели здесь ещё не распространились слухи о твоём изгнании из спецотдела и подозрительных связях с криминальными авторитетами?