Ненаследный сын императора. Часть 2. Смута - [35]

Но я настолько устал за последние сутки, столько было произнесено речей, так много нелицеприятных фактов всплыло на поверхность, что я не испытывал уже ни малейшего желания вновь выслушивать наспех придуманную ложь, в очередной раз опровергать её. Не вслушиваясь в причитания Асира Шарафа аль-Дина, я негромко отдал приказ увести его. Подхватившись, Юрий лично вывел слабо упирающегося арабского посла, уже за дверями передав ожидающему караулу.

Граф Дарем с долей сочувствия взглянул на меня и поинтересовался:

— Что его ждет?

Я равнодушно пожал плечами.

— Казнь. А чего вы ожидали? Любого, кто попытается покуситься на жизнь и здоровье близких мне людей, ожидает достойная кара. И никакого снисхождения от меня не ждите!

Последнюю фразу я практически проорал, внезапно испытав прилив бесконтрольной злости. Да сколько же можно! Хотелось просто пожить спокойно хотя бы несколько дней, не сталкиваясь с заговорами, интригами, убийцами…

Князь Тараканов испуганно посмотрел на меня. Его природная мягкость боролась в нём с осознанно выработанной жестокостью бывалого политика. И сомнения в нём вызывало не то, что я только что обрек человека на мучительную смерть, а возможные последствия такого шага. Он тихо поговорил:

— Ваше Величество, однако же достопочтенный Асир Шараф аль-Дин является родным братом эмира… Не навлечем ли мы на себя очередные неприятности столь поспешным решением?

Не успел я ничего возразить, как в разговор вступил князь Долгорукий, глава Министерства Иностранных дел. Недовольно дернув широкими плечами, он с укоризной произнес:

— Уж кому ли, как не вам, уважаемый Валентин Михайлович, стоило бы знать — родственная любовь в Эмирате длится ровно до момента восхождения на престол. А после — возлюбленных братьев по-тихому устраняют, чтобы предотвратить любую возможность государственного переворота. Так что, в определённом смысле, мы даже окажем эмиру Юсуфу услугу…

Неожиданно и Громов поддержал Долгорукова, неприязненно покосившись на Тараканова:

— Отправим послов с богатыми дарами, предложим выгодный торговый контракт… И на этом покончим.

Я слушал их, закипая. Не выдержав, ядовито поинтересовался:

— А никого из вас, господа, не смущает тот факт, что он пытался убить моих сестер? И по чьему наущению он это затеял? Не от самого ли эмира и шла эта идея? А мы ему, значит, золотые горы и торговые предложения?

Тут уже встрепенулся Скуратов.

— Ваше Величество, с большой долей вероятности вся эта интрига была затеяна самим Асиром. А рассчитывал он, как вы правильно отметили, вынудить нас вступить в войну с Австрией, ослабить политически и экономически, чтобы потом уже диктовать свои условия нам с позиции сильного государства. А поскольку подобное возвышение позиций САГ было бы целиком его заслугой, он лелеял планы в дальнейшем сместить брата и самому править Эмиратом. Да и личные мотивы присутствовали тоже. Вы разве не знали, что в своё время он предлагал вашему батюшке заключить брачный союз с вашими сёстрами, но получил отказ? Видимо, не выдержал, решил разом и отомстить, и обеспечить себе дорогу к трону…

Я устало покачал головой, не желая больше вникать в подробности чужестранных интриг. Хватит для одного дня!

— Считаю, что на этом можно закончить. Спасибо всем ещё раз, что откликнулись и приняли участие в экстренном заседании Высшего Совета Российской империи.

Отдельно отметил, глядя на иностранных дипломатов:

— Каждому из вас будет вручен протокол сегодняшнего собрания, а также копия допроса злоумышленника, пытавшегося отравить моих сестер. Эти документы я настоятельно рекомендую передать вашим сюзеренам. По поводу военных учений, как уже говорил, обращайтесь к Василию Андреевичу Голицыну и Сергею Ивановичу Долгорукому. Благодарю за внимание!

Я встал, ощутив, как безмерная усталость разом навалилась на меня, кивнул канцлеру:

— Владимир Алексеевич, жду вас в своём кабинете.

Дождавшись ответного учтивого поклона, вышел.

* * *

Обхватив кружку с горячим чаем обеими руками, я грел пальцы, бездумно глядя на легкий парок, поднимавшийся от ароматного напитка. Больше всего мне сейчас хотелось закрыться в своей спальне, спрятавшись хотя бы на короткое время от всех проблем, обязанностей и разговоров. Но осталось ещё одно важное дело. Услышав стук в дверь, я постарался настроиться на нужный лад. Владимир Громов, зайдя ко мне, непринужденно расположился в кресле и оценивающе взглянул на меня:

— Алексей Александрович, позвольте полюбопытствовать, когда вы последний раз высыпались?

Я хмуро глянул на него и промолчал

— Понятно, — задумчиво протянул он, — а стоило бы отдохнуть. Глядя на вас, можно подумать, что именно вы — жертва неизвестного яда. Круги под глазами, дрожь в руках, нездоровая бледность…

— Премного благодарен за изысканные комплименты, — сварливо отозвался я, — Вы тоже сегодня на удивление свежи…

Он усмехнулся, пожал плечами:

— Да, деньки выдались не из легких. Вы хотели обсудить что-то из сегодняшних событий? Не знаю уж, какое больше вас занимает — здоровье сестер или расстановка сил на мировой арене, с учётом сегодняшних потрясений?

— Об этом мы непременно поговорим, но не сегодня. Пока меня занимает вопрос о потрясениях внутренних. И в первую очередь я хотел бы все-таки узнать ваше мнение по поводу переданных вам недавно документов. Вы с ними ознакомились?