Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими - [91]

Как остроумно отмечает Фурсов, нация-государство стала средством решения этой задачи: пролетариату, вопреки тому, что считал и писал Маркс, есть что терять – родину, отлитую в нацию-государство. Это же «опасным классам» конца XVIII – первой половины XIX века, которые Маркс спутал с пролетариатом, было нечего терять, кроме своих цепей, поскольку они утратили одну коллективную идентичность и не приобрели иной. Нация-государство и стала новой формой коллективной идентичности для индивидов – социальных атомов.

Нация-государство является высшей формой государственности, а высшей и наиболее демократичной формой нации-государства является государство благоденствия (welfare state). Период с 1945 по 1975 год был временем триумфа welfare state. Триумф последнего был и триумфом среднего класса. В начале 1970-х годов – с помощью таких институтов, как гражданское общество, политика, формальная демократия, – средние классы окрепли экономически настолько, что реально оказались способны бросить вызов правящему слою ядра капиталистической системы, и у него возникли политические проблемы. Иными словами, в 1970-е годы как своеобразная матрица средних классов нация-государство в форме welfare state создала серьезную проблему для хозяев ядра капиталистической системы.

В 1980-е годы к этим проблемам добавились экономические, связанные с глобализацией. Глобализация – это такой процесс производства и обмена, в котором благодаря господству информационных (т. е. «нематериальных») факторов над вещественными («материальными») капитал оказывается практически свободным от всех ограничений локального и государственного уровня – пространственных, материальных, социальных. Глобализация – это прежде всего создание глобального рынка финансовых капиталов, свободного от контроля со стороны государства.

В условиях глобализации нация-государство перестает быть формой интеграции индустриальных комплексов в мировую систему как международную. Здесь следует отметить две стороны дела. Во-первых, само индустриальное производство начинает утрачивать доминирующее положение, под натиском наукоемкого производства и информационно-финансового сектора отступает на второй план (и переводится на Юг). Во-вторых, мировая система перестает быть международной системой государств – помимо государства на мировой арене появились новые мощные игроки, его конкуренты, а возможно и могильщики. Это структуры типа Евросоюза, транснациональные корпорации, криминальные синдикаты и т. п.

Для объяснения закономерностей глобализации А. Фурсов предлагает ввести новый термин «корпорация-государство» (далее – КГ), т. е. такое государство, в котором на смену определению «нация» приходит определение «корпорация».

По Фурсову, КГ есть такая форма административного устройства, которая, совпадая в пространстве с границами нации-государства, развернута к глобальной экономике и цели функционирования которой носят рыночно-экономический характер, т. е. предполагают сведение к минимуму социальных, политических и культуральных издержек по «содержанию» территории «прописки» и ее населения. Формы этого сведения разнообразны – от постепенной (по принципу варки лягушки живьем) минимизации социальных обязательств (корпорации-) государства, которое может внешне провозгласить себя социальным, до избавления от экономически лишнего, нерентабельного населения путем шоковых реформ.

Общий принцип формирования КГ, как формулирует А. Фурсов, это отсечение от общественного пирога огромных слоев населения. В этом плане понятно, что рейганомика и тэтчеризм объективно вели к формированию корпорации-государства, а у нас – объективно – аналогичную функцию выполняли горбачевщина и в намного большей степени ельцинщина. И далее уточняет: «Ни в коем случае нельзя путать корпорацию-государство с корпоративным государством (например, Италия Муссолини или Третий рейх) и смешивать два эти термина. Корпоративное государство есть форма нации-государства, это предвосхищение welfare state, а во многом даже более последовательное воплощение его принципов. Корпорации-государства – это иной, по сравнению с нацией-государством, тип, который приходит или пытается прийти ему на смену. Если корпоративное государство – это социальное государство, то корпорация-государство – это рыночно-экономическое государство, несоциальное, а в крайнем, «идеальном» случае – асоциальное».

Государство благоденствия (welfare state) является формой нации-государства индустриальной эпохи, и оно не соответствует постиндустриальной эпохе. От всех других форм государства КГ отличается не включающим, а де-факто исключающим характером. Это – нисходящая линия в развитии государства, конечным пунктом которой станет его отмирание. Иными словами, КГ – это, образно выражаясь, воля государства к смерти, форма отмирания государства, но отмирания в интересах определенных групп – хозяев позднекапиталистической системы и формирующейся послекапиталистической.

КГ как административно-экономический комплекс, формально являющийся государством (как госаппарат и в меньшей степени как институт), превращает национальные политико-экономические интересы в функцию интересов представителей различных экономических групп, выступающих в качестве представителей государства. Этот комплекс приватизировал в своих (развернутых в сторону глобальной экономики) интересах характерные для нации-государства властные функции (денационализация государства). Приватизация имущества, т. е. превращение его в собственность и недопущение к этому процессу «остального» населения (десоциализация государства), представляет собой следующий шаг. К тому же политико-экономические цели КГ как единицы и агента глобального (наднационального) рынка финансов требуют космополитизма, ослабления или даже устранения национальной идентичности.