Немцы в России. Мятежный род Баллодов между немцами, евреями и русскими - [55]

Сначала Баллод работал управляющим одним из приисков Ниманской золотопромышленной компании; в конце 1887 года он, по предложению Базилевского, занял должность главного управляющего компанией.

Путь из Благовещенска до Нимана и района ниманских приисков был нелегким

Дела компании Баллод принял в весьма плохом состоянии. Среди служащих компании было распространено взяточничество, хищения, пьянство и картежная игра. Баллод пишет, что и сама Ниманская золотопромышленная компания, состоявшая «почти сплошь из людей, получивших богатство разными кривыми путями, никак не могла допустить, чтобы люди, управляющие ее делами, могли быть не такие же мошенники, как и они».

Баллод был широко известен своей честностью и непримиримым отношением к взяточничеству и хищениям, поэтому многие из администрации рудников были против его назначения главным управляющим. Писали на Баллода жалобы, писали и доносы губернатору и другим властям, называя его «социалистом». Но авторитет Базилевского и, главное, знания и организационные способности Баллода обеспечили ему возможность удержаться на должности главного управляющего свыше 10 лет. Молва о ниманских приисках росла из года в год. Приезжали и иностранцы, особенно англичане, французы, немцы, учиться тому, как надо работать на приисках.

В 1889 году Баллод женился на служащей приискового управления Елене Константиновне Иордан. У него были две дочери – Вера и Елена и сын Владимир, погибший в Первую мировую войну.

П. Д. Баллод с семьей на ниманских приисках в 1895 году

Положение Баллода значительно осложнилось, когда директором-распорядителем Ниманской компании вместо В. И. Базилевского стал сенатор В. А. Ратьков-Рожнов, петербургский городской голова с 1893 по 1898 год. И в 1898 году Баллод был уволен с должности главноуправляющего. Баллод с семьей переехал в Благовещенск, где на окраине города купил одноэтажный с мезонином дом из семи-восьми комнат, с участком земли при нем. На этом участке он развел огород и плодовый сад для нужд семьи.

В 1901–1902 годах Баллод ездил за границу. Он побывал в Китае, Японии, Египте, в других странах. И, возвратившись в Сибирь, Баллод решил снова отправиться на поиски золота. Вместе со своими сослуживцами и лицами из политических ссыльных он организовал золотопромышленную компанию. В качестве управляющего прииском они взяли бывшего служащего конторы на ниманских приисках Ицковича. Однако тот оказался нечестным человеком: присвоил капиталы вновь образованной компании и сбежал в Америку. После этого компания распалась, а Баллод из преуспевающего промышленника превратился в бедняка. Для Баллода и его семьи началась полоса большой нужды.

Воспоминания Дейча

О жизни Баллода в Благовещенске сохранились воспоминания Л. Г. Дейча (1855–1941)[90], видного советского партийного деятеля:

«Из очень значительного количества крупных, выдающихся лиц, которых в течение довольно продолжительной моей жизни мне приходилось встречать не только в России, но и во многих других цивилизованных странах, Петр Давыдович Баллод безусловно должен быть отнесен к наиболее видным и вместе интересным: он являлся одним из самых стойких и непреклонных борцов за трудящихся, неизменным защитником всех униженных и оскорбленных, к тому же высоко честным, искренним деятелем.

Эти его свойства признавали решительно все знавшие его, начиная с крестьян и рабочих и кончая людьми, занимавшими наиболее высокие посты в разных деловых, административных и правительственных сферах. Все сколько-нибудь добросовестные лица, которым приходилось сталкиваться с Баллодом, проникались к нему глубоким уважением, высоко ценили его непреклонную волю, редкую энергию, изумительное его благородство, добродушие, справедливость, мягкость и отзывчивость.

При моем с ним знакомстве в 1898 году в Благовещенске ему было уже за 60 лет, но он и тогда еще производил сильное впечатление как внушительной своей внешностью, так и в особенности складом ума и характера. Баллод сразу очень заинтересовал меня: я видел, что предо мною недюжинный, чрезвычайно крупный человек, какого я до того не встречал не только среди русских, но и между известными мне западноевропейскими вождями».

К сожалению, Дейчу не удалось получить от Баллода информации о его студенческой революционной деятельности. Действительно ли он занялся печатанием прокламаций «от безделия», как заверял сенатскую комиссию на допросах. Никто не оставил воспоминаний об этом. Дейчу он тоже не открылся:

«Мне хотелось сблизиться с ним и узнать от него самого, каким образом, будучи сыном латышского крестьянина, он очутился в Петербургском университете и вскоре затем оказался среди немногих тогда между русскими студентами революционеров столь видным и скомпрометированным, что угодил прямо на каторгу.

При наших встречах Баллод бывал приветлив, обходителен, отпускал добродушные шутки, но ни в какие разговоры о своем прошлом он не вступал; да и мне никогда не задавал никаких вопросов о моем прошлом».

Судебная тяжба о «попудных деньгах»

Когда материальное положение семьи Баллода стало совсем плохим, он нехотя начал судебную тяжбу с Ниманской золотопромышленной компанией. Это дело было о так называемых «попудных» деньгах». Хотя дело было совершенно ясным и правота Баллода неоспоримой, тем не менее оно тянулось около четырех лет, пройдя все инстанции – от окружного суда до сената. И от Баллода эта судебная тяжба потребовала много сил и принесла ему много лишений. Опять пришлось жить в Петербурге, но беднее, чем в студенческие годы. Дело заключалось в следующем.