Неизвестные мгновенья их славы - [57]

Хозяйка. Да не горюй ты так, сэрдэнько мое. Погоды трошки. Нынче лыхо, завтра будэ тыхо. Займайте мою комнату, уж яка гарна да свитла.

Актриса. Спасибо вам. Нам и на эту каморку денег едва хватает.

Хозяйка. Шо ж я зовсим злыдня? Та за ти же гроши. Мэни миста малэнько трэба. А у вас дитенок. Ну, шо вона?

Актриса.(Трогает лобик.) Горячая! Господи! Царица небесная, матерь Божья! Помоги! Как тяжело досталась нам доченька! Врачи в один голос — рожать нельзя, больное сердце. Но ведь она уже была! И я тогда сказала себе (плачет), если мне не суждено ее увидеть, то пусть умру я, а она пусть живет. Господи! Какая мука смотреть на больное дитя!

Хозяйка. Дай ий водычки, може полегчае?

Актриса.(Подносит ребенку бутылочку с соской.) Нет… Не берет… Где же доктор? Я не могу больше ждать! Я найду его, будь он хоть в преисподней. Найду! (Убегает с ребенком.)

Бьет колокол.

Остановка автобуса в глубинке. Актриса в летнем платье, косынке, с портфельчиком. Она уже давно стоит на жарком солнце. Нетерпеливо смотрит на часы. Подходит мужчина средних лет. Он в соломенной шляпе. В руках тоже портфель.

Мужчина. Давно ждете?

Актриса. Больше часа. Сил уже нет на солнце стоять.

Мужчина. Лицо мне ваше не знакомо. Вы, простите, из приезжих?

Актриса. Из города. Социолог. Беседую с людьми. Собираю материал для кандидатской диссертации.

Мужчина. Давно занимаетесь научной работой?

Актриса. Несколько лет. Вот уже более трех тысяч анкет набралось. А вы, наверное, учитель?

Мужчина. Угадали. Преподаю историю в местной школе, хотя после университета работал в пединституте. Читал историю философии. Мечтал о большой науке.

Актриса. Так, выходит, вы — мой коллега? Но почему же? Кафедра в институте — и вдруг сельская школа?

Мужчина. А меня ученые мужи предали анафеме и с треском вышибли из института.

Актриса. За вольнодумство?

Мужчина. За истину. Когда еще был студентом, уже тогда удивлялся, почему нас буквально заставляли наизусть заучивать размышления вождя по вопросам языкознания. И это в то время, когда крестьянин был на положении крепостного, беспаспортного человека, адский труд которого оплачивался не деньгами, а тем, что оставалось от урожая. Урожай-то шел государству.

Актриса. Да, времена были тяжелые. Но сейчас-то в экономике столько заметных сдвигов. К сельскому хозяйству совсем иной подход.

Мужчина. Согласен. А в науке прежний догматизм и рутина. Вы когда учились, знали работы наших великих философов Соловьева, Флоренского, Бердяева?

Актриса. Нет. Читали тайком.

Мужчина. Да еще опасались, как бы кто из доброжелателей не настучал. Вот как тогда, в 20-х, выдворили из России лучшие умы, так до сих пор и боимся, чтобы новые не появились. Чуть что неординарное — значит, диссидент, вон его из страны или на Соловки. А всё кричим: «У нас свобода, демократия, право на свои убеждения!» Нет, так дальше жить нельзя. Ломать, крушить всю эту ветхость надо.

Проходящая мимо женщина с любопытством смотрит на распалившегося оратора: «Эй, милок, ты так до вечера будешь выступать? Автобусы-то нынче все на уборку отрядили».

Актриса. Что ж делать? Придется до района пешком идти… Вот вы говорите: ломать, крушить, а что взамен строить?

Мужчина. Об этом я вам дорогой расскажу.

Затемнение. Бьет колокол. В просторном, чисто прибранном доме ссорятся муж и жена. Оба еще молоды, статные. О таких говорят: «Хорошая пара». Но, видно, в семью пришла беда.

Жена. И как зенки твои со стыда не лопнут? Катька десятилетку еще не закончила, а ты за ней, кобель длиннохвостый, бегаешь.

Муж. Тонька! Кончай мне жилы рвать! Сама знаешь мое горе. Не могу я его дольше терпеть!

Жена. У нас одно горе на двоих. А ты норовишь на мое сердце все спихнуть.

Муж. Ну что это за дом? Склеп! Могила! Скатерочки, рюшечки. К чему они, когда главного нет? Голоса детского нет?

Жена. Так ты к Катьке за детским голоском подался? А меня куда? Куда меня денешь? На тот свет спровадишь? (Хватает его за грудки. В отчаянии.) Не бывать! Не бывать!

Муж поднимает руку, чтобы ударить жену. Вбегает Актриса и, бросив свой портфель, кидается к мужчине и резко останавливает поднятую в кулаке руку.

Актриса.(Властно и громко приказывая.) Не сметь!

Муж, жена.(Удивленно, в один голос.) Вы кто?

Актриса.(Обращаясь к мужчине.) Да как вы можете?

Муж.(Обреченно махнув рукой.) Вам нашего горя не понять.

Актриса.(Теплым, спокойным голосом.) А вы расскажите мне, я постараюсь понять. Чтобы вы меня не стеснялись, скажу, что я научный сотрудник из города. Изучаю, как живут люди на селе, какие у них заботы, что думают о жизни.

Жена. Какая же наша жизнь? Вот вроде бы всё есть… И работаем… И достаток… А на душе пустота.

Муж. Сначала всё было, как у хороших людей. Я за Тоней еще до армии по пятам ходил. Хотел жениться на ней. А она сказала: «Отслужишь — свадьба тебе наградой будет». И все три года мы друг дружке такие письма писали! Мне все ребята во взводе завидовали.

Жена. Вернулся из армии молодец молодцом. Рослый, красивый, с выправкой. Все девчата за ним гурьбой. А он — сразу же к нам в дом свататься.

Актриса. Сыграли свадьбу. Зажили счастливо. А когда же беда пришла?

Муж. Тоня уже на сносях была. Пошла на речку белье полоскать. А уж холода начались. Вода студеная. А она, дуреха, босиком. Вот и сбедилась.