Неизвестные мгновенья их славы - [56]

2-я девочка. А я уже записалась в геологическую партию коллектором. Едем якутские алмазы искать.

1-я девочка. (Актрисе.) А про тебя, золотая наша медалька, другая песня. (Запевает.)

У московских студентов горячая кровь…

(Все подхватывают.)

Неподкупные души и светлые лица.

От сибирских снегов, от днепровских садов

Собрались мы в твои общежитья, столица.

2-я девочка. Это ж надо такую науку себе выбрать — философию!

1-я девочка. С ума свихнуться! Я с пестиками и тычинками никак не могла разобраться, а тут — трансцедентальный эмпириокритицизм монизма! Ладно! Через год встретимся, расскажешь популярно, что это такое, да только смотри, чтобы среди этого монизма тебя не увел хлопец из каких-нибудь днепровских садов.

Затемнение. Бьет колокол. В овале яркого белого света Актриса. У нее новая прическа. В руках стопка книг.

Актриса. Москва меня ошеломила. Улицы, площади, бульвары, о которых я знала из книг, — вот они передо мной. В театрах, о которых слышала только по радио, теперь я была постоянным зрителем галерки. А еще: лектории в Третьяковке, на Волхонке, абонемент в Консерваторию, да еще курсы английского. Благо, что тогда студентам всё это обходилось дешево. И всё же даже с повышенной стипендией к концу месяца денег не было даже на билет в метро. Но главное — это Университет. Меня завораживали уже сами имена наших преподавателей. Корифеи! Светила! Я всегда старалась занять место поближе к кафедре, чтобы не пропустить ни одного слова. Рядом со мной в аудитории были юноши и девушки не только со всех концов нашей страны, но и со всего мира. Многие мои однокурсники стали известными учеными, государственными деятелями. Но это потом. А пока мы — студенты. Мы не всегда сыты, мы скромно одеты, но мы отчаянно молоды!

Комната студенческого общежития. За учебником сидит девушка. Входит Актриса. Оглядывает пустую комнату.

Актриса. А где все?

Студентка. Все делом хорошим занимаются. Только ты всё бродишь где-то. Неужели за два года не насмотрелась?

Актриса. Нет. Сегодня в Ленинке занималась. Оттуда пешком шла. Побродила по Чистым прудам. Это же пушкинские места. Помнишь, в «Евгении Онегине», когда Татьяну привезли в Москву на ярмарку невест? «У Харитонья в переулке возок пред домом у ворот остановился».

Студентка. Я — математик, у меня на стихи память плохая. Но и в твоей голове провалы. Ты что, совсем забыла? Сегодня же наши дети разных народов выступают. Собирайся скорее.

Актриса. Писем не было мне?

Студентка. Где адрес на конверте твоей рукой нарисован? Нет.

Актриса. Значит, кончились конверты… (Вздыхает.)

Студентка. Детство ваше кончилось…

Актриса. Может быть… Может быть… Ладно! Пошли к разным народам.

Музыка, шум, смех, танцы, импровизированный концерт.

Юноша. Моя Болгария — прекрасная страна! (Поет.)

Лёх, лёх, лили лёх,

Лёх, лили лёх,

За циловки и любов

Винаги готов.

(Все повторяют вместе с ним, танцуют и хлопают в ладоши.)

Девушка.(В индийском костюме.) А моя родина — сказочно красивая Индия. (Поет и танцует.)

Ичигдана, бичигдана,

Дана упардана —

Ичигдана! Ля-ля-ля-ля!

В круг врывается юноша в островерхой шапке, на шее колокольцы, в руках расписная дудочка. Он часто топочет ногами в чувяках.

Юноша. Меня прислала Народная Румыния! Нет в моей стране уныния! Тр-р-р-рэ-рэ-ру-ру!

Чок, бок, тречь ля лок,

О гэина шин бобок,

Ши о гыскэ фэрэ чок!

Все танцуют, каждый на свой манер. В центр выходит негритянка. Она в черном трико, черной разукрашенной маске, на поясе юбка из мочала. Под стук тамтама она исполняет ритуальный танец, То низким голосом поет-завывает «ганга-таманга, ганга-таманга», то тоненьким голоском — «тилили-банана». В руках у танцующих цветные воздушные шары. Обнявшись, все вместе поют.

Все.(Поют.)

Нам студенческих песен вовек не забыть,

Свой московский закон понесем мы по свету:

Коль дружить — так дружить, а любить — так любить

Горячей и верней, чем Ромео Джульетту.

Участники вечера отходят на второй план, повторяя последние строчки песни. Актриса остается на середине сцены в овале света.

Актриса. Здесь, среди моих замечательных товарищей, я встретила того единственного, который стал для меня всем лучшим на свете. Говорят, счастье — это когда тебя понимают. Мы с ним понимали друг друга так, будто были единым существом.

К Актрисе подходит подруга, надевает ей на голову фату, в которую сейчас превратилось кружевное покрывало, поворачивает невесту спиной к залу и ведет ее в глубь сцены, где студенты весело и громко кричат: «Горько!».

Бьет колокол. Затемнение.

ЗАНАВЕС

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Бьет колокол. Тесная комнатка в домике на окраине южного города. Актриса в халатике ходит из угла в угол, качая на руках маленького ребенка. Прикладывается губами к его лобику.

Актриса. Она все горит. И даже уже не плачет. (Обращаясь к хозяйке.) Прошу вас, сбегайте за доктором.

Хозяйка. Так я уже два раза бигала. Нэма ёго. Фершал бачил, шо вин побиг к дитю. Там диктярия!

Актриса. Ох, только не это!

Хозяйка. Вы мэни звиняйте, конэшно. Но я дывлюся на вас. Боже мий» по свойий воле прыйихаты суды из столыци! На шо? Чоловик ваш хуч и пры почёте, а гроши невэлики получае.

Актриса. А я… Окончила университет, поступила в аспирантуру. Бросила. Решили начинать с нового места, с провинции. Нет-нет, мы поступили правильно. Моего мужа здесь знали, его ждали. Он врубился в работу, и она поднимала его всё выше и выше. Со мной оказалось сложнее. Единственный в городе человек с таким образованием, я не могла найти работы. Все места заняты сватьями-братьями бог знает с какими дипломами. Стена!