Неизвестные мгновенья их славы - [32]
Такая возможность появилась, лишь когда Павел Николаевич приехал в Витебск и нашел артистов, способных воплотить его замысел. Работали опять же по ночам. Орленев всех заразил своим энтузиазмом. «Призраки» шли 13 декабря 1903 года. На этот раз публика напряженно следила за действием. На глазах зрителей блестели слезы. «Витебские губернские ведомости» писали: «Со сцены в этот вечер веяло мрачным пессимизмом автора (имелся в виду всё тот же Андреевский), подавляющим своею неумолимой жестокостью, реализмом. Роль Освальда новая в репертуаре Павла Орленева и при том одна из самых сильных, самых продуманных».
С той же труппой Орленев едет в Полоцк. Такой же успех. В зале рыдания и стоны. Занавес падает под громовые рукоплескания и крики. Ночью Орленев отправляет телеграмму в Петербург антрепренеру и актрисе Вере Александровне Неметти: «Роль удалась. Победа полная. Пойду на всё, но разрешения добьюсь. Орленев Павел». И сам вслед за телеграммой отправляется в Петербург.
Однако здесь друзья артиста охладили его пыл. Им так и не удалось добиться снятия запрета. На личную просьбу Суворина цензор Литвинов категорично ответил: «Пока я жив, пьесу „Привидения“ не разрешу». Друзья уговаривают Орленева успокоиться, не быть упрямым мечтателем, а Освальда… что ж… играть подальше от столицы под чужой авторской маской. Но никакие уговоры на Орленева не подействовали. Они лишь сильнее его раззадорили. В его веселой отчаянной натуре жила вся плутовня мировой драматургии. Он был уверен, что любого человека можно одурачить. Нашлась бы только слабая струна. А где она у Литвинова? Все в один голос заявляли: «Человек неподкупный, скрытный, характер несноснейший, самый неуживчивый…»
— А нет ли у него сердечной пассии? — поинтересовался Орленев.
— Пассия-то есть.
— Да кто ж такая?
— Актриса Н.
— Актриса Н.?! — радостно воскликнул Орленев. — Так я же с ней хорошо знаком! Вот она струна!
На другой же день Орленев был у актрисы Н. Она обрадовалась встрече. Но на просьбу помочь в его деле рассказала, сколько сама выстрадала от упрямства своего покровителя. Он неуязвим. У него нет никаких слабых струн.
Удрученно прощаясь с актрисой, Орленев совершенно случайно обращает внимание на револьвер, лежащий на маленьком столике. Следя за его взглядом, актриса всплеснула руками: «Господи! Пустячная вещь, театральный реквизит… Но не дай бог Литвинов увидит. Он в ужас приходит от всякого оружия».
— Да отчего же? — рассеянно спрашивает Орленев.
— Ка-а-ак? Разве ты не знаешь, что год тому назад Иван Михайлович пережил страшное потрясение, от которого до сих пор не может оправиться?
— А что же такое произошло? — участливо спрашивает Орленев.
— Жуткая трагедия. Его любимый сын внезапно застрелился у него на глазах. И с тех пор он буквально приходит в ужас, когда при нем только заговорят о смерти.
— А уж вида оружия не выносит вообще? — не сдерживая радости, догадался Орленев. — Вот и нашлась струна! Уж теперь-то я на ней сыграю! Сыграю, как Паганини! — И, расцеловав ошеломленную актрису, пулей вылетел из ее дома.
Два дня он тщательно готовился. Продумывал слова, жесты, интонации, паузы. В приемной цензора он убедительно попросил, чтобы Литвинов принял его безотлагательно, так как срочно покидает Петербург. Строгий цензор пригласил посетителя в кабинет. Орленев вошел, пошатываясь, с потухшими глазами. Попросил стул.
— Ваше превосходительство, простите мою физическую слабость. Вот уже несколько ночей я не могу спать… Вот уже несколько дней я не могу есть. Ваше нежелание разрешить мне к постановке пьесу Ибсена «Привидения» довело меня до полного отчаяния. Вы должны, если в вас есть человеколюбие, понять мятущуюся душу артиста, горящую стремлением сыграть роль безвинного страдальца…
— Но позвольте, милостивый государь, в вашем репертуаре есть много сильных ролей, которые вы с успехом…
— Нет! Нет! Я не в состоянии играть никакие другие роли! Стало быть, у меня одна дорога — к смерти. Если вы не дадите мне надежды на разрешение пьесы, с какими вам желательно купюрами, — я покину этот мир!
— Ну, экий вы народ — артисты… Уж сразу эмоции, трагедии..
— Ваше превосходительство! Не думайте, что это пустые фразы! Я действительно стою у роковой черты.
С этими словами Орленев едва заметным движением вынул револьвер.
— Что вы! Что вы делаете? Вы с ума сошли! Спрячьте револьвер! Сейчас же спрячьте! — закричал, хватаясь за голову, Литвинов.
— Нет! — стонал Орленев. — Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Либо я на сцене в «Привидениях», либо — в могиле!
— Уходите! Ради Бога не терзайте меня! Не хочу я вашей смерти! Успокойтесь… Я — согласен!
На следующий день у Орленева в руках была пьеса Ибсена «Привидения» с разрешением цензора. Лучшего подарка к Новому 1904 году он не мог себе желать.
Премьера «Привидений» в театре Неметти состоялась 7 января и шла подряд 16 раз. 8 января «Петербургский листок» писал: «Артист произвел потрясающе впечатление и был вызван множество раз».
Павел Орленев в роли Освальда Альвинга в пьесе Генрика Ибсена «Привидения»
Орленев гастролирует по всей России, Европе, Америке, и всюду «Привидения» идут с огромных успехом. Он теперь мечтает сыграть пьесу на родине автора. Но жизненные обстоятельства постоянно уводят его далеко от Норвегии. История российского театра не была бы украшена замечательным событием, если бы не еще одна счастливая случайность.
