Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - [39]

Так он молвив, вновь

Обратился к славным Карловым подвигам.

31 «Вот, — он молвил, — страждет Людовик Мор,[149]

Что раскрыл врата Италии Карлу,

Пожелав лишь унять, но не изгнать

Его давнего испанского соперника;

Вот он вкупе с венецианами

Перепнул королю обратный путь,

Но отважный, взяв копье на удар,

Прорывается, презрев преграждающих.

32 А не такова была доля[150]

Тех полков, что остались в новом царстве,

Потому что Фердинанд с мантуанскою

Силой так нагрянул на них,

Что за малые месяцы ни на суше,

Ни на море не оставил живой души.

И была бы в радость ему победа,

Кабы не погубленный кознью вождь».

33 И, представив образ[151]

Славного Альфонса Пескарского,

Молвит: «В тысяче изъявившись подвигов

Ярче камня, который огнеок,

Вот он впал в ту сеть,

Двоеличным разброшенную эфиопом,

И пронзен стрелой, —

Лучший рыцарь грядущего столетия».

при Людовике XII,

34 А затем он показывает, как[152]

С италийцем Двенадцатый Людовик,

Сшедши с Альпов и выкоренивши Мора,

Сеет Лилии в висконтийскую земь;

Но потом он по Карловым следам

Ведет воинство к Гарильянским гатям,

А там перед ним в упор

Оно бито, рассеяно и топлено.

35 И таков же и разгром и разгон[153]

Франкской силе в апулийской округе,

Где завлек ее дважды в сеть испанский

Фердинанд Гонзальв.

Но как здесь мрачна,

Так сиятельна предстала Удача

Королю в удолиях По

Между Альп, Апеннин и шума Адрии».

36 И при сих словах[154]

Вспомнив неупомненное,

Обращается он показом вспять

И к тому, кто предал вверенный замок,

И к тому вероломному швейцарину,

Кто, наемный, взял наемщика в плен, —

А и тем и другим безбитвенно

Далась победа французскому королю.

37 И показывает, как милостью того короля[155]

Цезарь Борджий стал грозен по Италии,

Как он гнал в изгнание

Всех подвластных, всех владетелей Рима,

И как тот король из болонских стен

Вывел Пилы, а ввел Желуди

И как генуэзский бунт

Им разметан и брошен под ярмо,

38 И примолвил: «Видите: мертвеца[156]

Устилают поля при Джарададе,

Град за градом распахивает врата,

И единая еле держится Венеция,

И первосвященнику не дано,

Перешед пределы Романии,

Отбить Модену у феррарского князя

И оттоле искать новых добыч:

39 Нет, у папы отобрана Болонья,[157]

И в Болонью вновь входят Бентиволии;

Вот французский стан

Стал под Брешией, и Брешии нет;

В тот же миг

Государь спешит спасти Фельзину,

Римский стан в разгроме, и вот

Обе рати сошлись в низинах Кьясси.

40 Cлева Франция, Испания справа,[158]

Грозен бой, в том строю и в этом

Рушатся полки, багровя землю,

Рвы полны по край людскою кровью,

Марс не знает, к кому склонить победу,

Но Альфонсовой доблестью решено:

Устоял француз, уступил испанец.

41 Равенна в руинах,[159]

Папа в горе кусает губы,

И лавиною

Рушит с гор германскую ярость,

Чтоб оттоль до Альп

Ни единого не стало француза

И чтоб отпрыск Мора процвел

В вертограде, опустелом от Лилий.

при Франциске I

42 И вернулся француз, и вновь разбит[160]

Тем же вероломным гельветом,

Коим предан и продан был юношин отец,

И кому отважно вверился юноша.

Но уже пред вами

Из-под тяжести Фортунина колеса

Воздвиг новый король новое войско,

Чтоб отмстить новарский позор,

43 И грядет, овеваемый Удачею — [161]

Вот, у войск в челе, французский Франциск,

Так сломивший швейцарству рог,

Что едва осталось живо их племя,

И уже мужланам не в спесь

Красоваться неподобною славою

Усмирителей государям

И хранителей Христову престолу.

44 Посмотрите, он взял Милан,[162]

Он вступает в согласье с юным Сфорцею;

Посмотрите: бережет Бурбон

Его город от тевтонского буйства;

Но смотрите: пока храбрый король

Вдалеке ищет новых подвигов,

Оставляя город под гордый гнет, —

Он лишается своего захвата.

45 Вот иной, и не французский Франциск,[163]

Именем и доблестью схожий с дедом,

Милостию святого Престола,

Изгнав галлов, вновь властвует в отечестве.

Вновь приходит Франция, но уже

Не летит налетом, а встала, взнуздана,

Над Тицином, где мантуанский князь

Прекратил ей путь, преградил ей тропы:

46 Мантуанский князь Фредерик[164]

В первом цвете юношеской свежести

Приобщил себя вековечной славе

И булатом, и умом, и усердством.

Вот Павия охранена от Франции,

Вот смирён в своих замыслах Лев Морей,

И смотрите, пред вами два героя,

Ужас франкам и слава италийцев,

47 Одной крови, из одного гнезда:[165]

Первый — сын того маркграфа Альфонса,

Чьею кровью багровилась земля,

Когда впал он в эфиопские ковы:

Не его ли ум

Вновь и вновь гонит франков из Италии?

А другой, столь и светлый и приветливый,

Сам зовется Альфонс и правит Вастом.

48 Это я о нем, храбреце,

Возвестил вам, указуя на Искию,

Что еще от Мерлина Фарамонду

Вещим словом предречено

Быть его рожденью назначену

О ту пору, когда надобнее всего

Для Италии, для Державы, для Церкви

Его помощь от варварских обид.

49 Со своим Пескарским двоюродным[166]

Под знаменами Проспера Столпа

Посмотрите, как дорого он взял

При Бикоке с француза и с гельвета!

Но опять

Ладит Франция наверстать неладное,

И король двумя ратями грядет

Сам — в Ломбардию, а там — на Неаполь.

50 Но судьба играет людьми

Словно ветер — прахом:

Миг — взовьет до небес, и миг —

Вновь повыстелит пылью в прежнем поле.

И судьба сулила, чтобы король,

Меря войску прибыль и убыль

Не по ратям, а по тратам, взомнил

Под Павиею собрать целых сто тысяч.

51 Но король был вверчив и добр,