Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - [24]

Какой верен удар, какой неверен,

В чем пытать удачу, а в чем не след, —

От своей бывалости

Сказ за сказом взводит ему на ум.

26 До заката уговорного того дня

Обступали советные товарищи

И того поединщика и этого,

Как то водится меж добрых бойцов;

А народ

Вперебой, жадный видеть бой,

Рвался к зрелищным местам вокруг поприща,

Наготове прободрствовать хоть всю ночь.

Ропот разумнейших

27 Ждет тупая чернь,

Чтоб два витязя померялись силами,

Не загадывая умом

Дальше куцего своего погляденья.

Но король Собрин и король Марсилий

И любой, кому вдомёк зло и благо,

Порицают спор

И его дозволыцика Аграманта.

28 На уме у них великий урон

Сарацинскому воинству и народу

От погибельной судьбы,

Все равно, татарина ли, Руджьера ли:

Тот и сей

Надобнее на Пипинова Карла,

Чем хоть десять тысяч иных,

Меж которыми не сыщешь достойного.

29 Аграмант на их правду не перечит,

Но обещанного не воротить:

Просит он Руджьера и Мандрикарда

Уступить, в чем он уступил,

Потому что спор их — из-за безделицы,

И не стоит он божьего суда,

А коли невмочь им отказ,

То хотя б изволили перемедлить —

30 Перемедлить схваткою

Только месяцев пять иль шесть,

Чтоб изгнать короля Карла из Франции,

Отбив скиптр его, багряницу и венец.

Но тверд паладин и упрям другой,

Хоть и оба рады служить властителю:

Каждому

Мнится в стыд согласиться первым.

Жалобы Доралисы

31 Но и пуще государя и всех[79]

Тщетных Мандрикардовых убеждателей

Просит, молит, сетует, стонет

Стордиланова прекрасная дочь:

Молит волею совпасть с общей волею

И желанием африканского царя,

Сетует и стонет,

Ибо в ней о нем тревога и страх.

32 «Горе! — она тоскует, —

Быть ли в моем сердце покою,

Если новые и новые страсти

Вас бросают в железо и на брань?

Велика ли радость,

Что погасла ваша прежняя битва

С тем, другим,

Если жаждется вам новая, пущая?

33 Надо ли мне было гордиться,

Что столь сильный рыцарь, столь славный царь

За меня отважился

На опасность, на ярость, на бой, на смерть,

Ежели за малую малость

Вы пускаетесь на ту же беду?

Не любовь,

А природная вас неволит злоба!

34 Ежели же воистину

Изъявляли вы свою мне любовь,

То молю вас той самою любовью,

Заклинаю той болью, мне бьющей в душу:

Не пылайте

О той белой птице в щите Руджьера —

В том ли польза и в том ли вред,

У кого она есть, у кого ее нет?

35 Мала прибыль, грозна погибель

В том бою, к которому ваша страсть:

Отобьете ль Руджьерова орла —

Невелик улов от великих трудов;

А коли не ухваченная за прядь

Повернется к вам судьбина затылком —

Взмерит ваш урон

Лишь мое перетерзанное сердце.

36 Если ваша не дорога вам жизнь,

А милее рисованная птица,

То подорожите моею,

Ибо после вас мне не быть!

И не смерть тяжка,

Ибо с вами я взялась в жизнь и в гибель,

А печаль,

Что умру я не первая, а за вами».

Похвальба Мандрикарда

37 Таковые и подобные речи,

Таковые с ними вздохи и слезы

Расточала молящая во всю ночь,

Побуждая любовника к замирению.

А он,

Осушая сладкий плач в влажных взорах,

И впивая сладкий стон с алых губ,

Сам в слезах, ответствует увещанием:

38 «Ах, жизнь моя,

Ради Господа,

Не жальтесь пустыми страхами!

Да восстань на меня на одного

Карл и мавр со всей Францией и Африкой,

То и тут беспричинна бы вам печаль:

Мало же вы меня знаете,

Коли в страх вам единственный Руджьер!

39 Мне ли вам напамятовать, как один,[80]

Без меча и без ятагана,

Лишь куском я копья скрушил с пути

Целый полк оружного рыцарства?

Сам Градасс, коли спросишь, то и скажет,

Скажет с болью и со стыдом,

Как он в Сирии был моею добычею, —

А Градасс не чета Руджьеру в славе.

40 Истинно скажу: ни Градасс,

Ни ваш родич Изольер не оспорит,

Ни черкесский царь Сакрипант,

Ни всеславный Грифон, ни Аквилан,

Ни иные, которых больше сотни,

Что они, некрещеные и крещеные,

На единой тропе попали в плен,

А из плена все вызволены мною.

41 Грянь в тот знатный день на меня

Совокупно и Франция и Ливия —

Не было бы громче мне славы,

Нежели тогда и от них.

Так незрелый ли Руджьер

Стал один на один в урон и в срам

Ныне мне —

С Дурендалью и в Гекторовых латах?

42 Ах, зачем

Я поял вас, не ставши на бой?

Взвидевши мое богатырство,

Вы прозрели бы и Руджьеров удел.

Осушите же ваши слезы,

Не печальте себя вещей тоскою:

Движет мною честь,

А не белая птица на щите».

Неудача замирения

43 Так он молвил; но слезная красавица

Много лучшего молвила в ответ,

И слова ее подвигнули бы столб,

А не только паладинову душу.

Хоть она в шелку, а он в стали,

Но победа ее быстра:

Коли царь взмолвит вновь о воссогласии,

Мандрикард сулит сказать: я готов.

44 Так и стало бы; но когда поутру

Под Авророй, предшественницей Солнца,

Мужественный Руджьер,

Ради прав своих на орлие знаки

Не терпя отлагательных слов и дел

Скорому суду,

Взъехал в поле, обспевшееся людом,

В латах грудь, в губах рог, —

45 Лишь заслышал горделивый татарин

Звон, надменно звавший на брань,

И уже в нем ни думы о воссогласии,

Вмиг с одра, в крик к мечу, лик таков,

Что сама и Доралиса не смеет

Ни о мире молить, ни о полумирье:

Неминучий

Наступает рыцарский бой.

46 Вскидывает Мандрикард доспех,[81]

Торопя непроворных щитоносцев,

Разом взмелся на лихого коня,

Под парижским ходившего паладином,

И скорей к тому урочному поприщу,

Где булат — конец перекорам.

В тот же час там и царь и двор:

Медлить не с руки.

Поединок Мандрикарда и Руджьера