Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - [22]

а в Испании встречает Анджелику и Медора

57 И такого и всякого диковинного

Много вытворив на горном пути,

Вот спускается, наконец, заблудший,

Лицом в полдень, в испанскую страну,

А по ней — вдоль моря,

Терраконский лижущего песок:

И его надоумило безумие

В том песке завести себе приют,

58 Чтоб укрыться от солнечного паления.[74]

Вот он сходит на сыпучую сушь, —

Как вдруг

Наезжает почти что на него

С юным мужем красавица Анджелика,

Съехав с тех же (как рассказано) гор,

И, рукой подать, минует Роланда,

Потому что не может его узнать,

59 Потому что Роланд — как не Роланд,[75]

Ничего в нем не осталось от прежнего:

С самых пор, как решился он рассудка,

Шел он гол и под солнцем и в ночи,

И родись он в египетской Сиене,

Или где гараманты чтут Аммона,

Или в кряжах, откуда брызжет Нил, —

Он и то бы не был так черен:

60 Очи впали в череп,

Лицо высохло, как голая кость,

Космы в клочьях, борода в комьях,

Заскорузел, скорбен, страшен и груб.

Как увидела его Анджелика —

И дрожит и шарахается прочь,

И визжит, оглушая небо криками,

И бежит под Медорову скрыться длань.

61 А как взвидел Анджелику Роланд, —

Вмиг неистовец на ноги и к ней:

Такова в нем вспыхнула лакомость

На ее пленительный лик.

Ни следа в нем памяти,

Что любил он ее и ей служил, —

Мчит вдогон,

Как собака за красной зверью.

62 Юный муж, видя бешеного вслед

За красавицею,

На него бросает коня,

Улучает мечом его в загривок,

Чает ссечь с плеч

Голову, но нет — ибо Роландова

Кожа крепче, чем кость и сталь,

Отроду хранима благими чарами.

63 А Роланд, почуяв удар,

Повернулся и с поворота

Сарацинскому коню во всю мочь

Кулаком

Бьет в лоб,

Череп вдребезги, как стекло,

Конь в прах,

А Роланд в тот же миг — за убегающей.

Анджелика спасается волшебным перстнем,

64 Анджелика гонит свою кобылу,

Не щадит ни шпорами, ни хлыстом,

Все ей мало,

Хоть лети она стрелой с тетивы,

Тут-то ей и в ум, что при ней —

Чудо-перстень; она хвать его в рот

И в спасительной прежней его силе

Исчезает, как огонек под вздохом.

65 Но от страха ли,

Но от взмаха ли неловкой руки,

Оттого ли, что взбрыкнула кобыла,

Я не знаю, а только в самый миг,

Как взялось кольцо и сплылось лицо

Она вон из седла,

Ноги кверху и навзничь на песок.

66 Упади она пядью ближе,

И не минул бы ее сумасброд,

А споткнулся бы, и не быть ей в живых;

Но судьба распорядилась по-доброму.

Лишь одна беда —

Нужно вновь искать лошадь под седло,

Потому что уже ей не видать

Той, которая пылит от Роланда.

а Роланд бежит по Испании

67 Не печальтесь — она свое найдет;

А покамест поспешим за паладином,

Из которого пышет прежний пыл,

Хоть уже не видно прекрасной дамы,

Он бежит за лошадью по песку,

Ближе, ближе,

Вот догонит, вот схватил за гриву,

Вот схватил за узду, и вот стоят.

68 Радуется рыцарь,

Словно не коня залучил, а девушку,

Оправляет поводья и узду,

А потом прыжок, и в седле, —

И вскачь,

Не считая верст, вправо, влево,

Ноги в стремени, конь в узде,

Ни себе вздохнуть, ни ему глотнуть.

69 Пожелавши он прянуть через ров,

Вдруг и рухнул в ров вместе с лошадью;

Сам вскочил и ничего не почувствовал,

А она под ним чуть жива.

Смотрит глупый, как с нею быть,

И не знает, и взваливает на плечи,

И бредет под такою ношею

На три выстрела лучною стрелой.

70 А когда уже стало невподъем —

Ставит наземь и тянет за узду;

Лошадь тащится медленно и хромко,

Он ей: «Ну же! ну!» — а все не в толк;

Да она бы и в галоп

Не поспела за бешеною волею!

Тут он стаскивает с нее узду,

Вяжет поводом за правую ногу

71 И волочит за собою вслед,

Приговаривая: «Так-то тебе легче!»

А дорога вся в злых камнях,

Иной колет, иной ранит, иной свежует:

От такого хода

В малом времени тварь уже мертва, —

А Роланд бежит и бежит,

Ничего не видя и не зная.

72 Он бежит к закату,

Тащит мертвую тушу за узду,

А захочет есть —

Разоряет города и деревни,

Рвет плоды, и мясо, и хлеб,

И пощады от него — никому:

Кто убит, а кто покалечен,

Все вперед, и покоя ни на миг.

73 Попадись бы на том пути его дама —

Тут бы ей и конец,

Потому что он любил и губил,

Не деля ни черного, ни белого.

Ах, проклятый перстень,

Ах, проклятый рыцарь, его даритель!

Будь не он — и отомстил бы Роланд

За себя и за тысячи влюбленных!

74 И не ей одной,

А и всех бы дам на ту же расправу —

Все они вероломны,

Ни в одной из них чести ни на грош!

Впрочем,

Пока струны еще в лад моей песне,

Лучше я помедлю ее звенеть,

Чтобы слушавшим не навеялась скука.

ПЕСНЬ ТРИДЦАТАЯ (МАНДРИКАРД)

Песнь XXX

Неистовый Роланд переправляется из Испании в Африку

Вступление

1 Ах, когда рассудок

Уступает гневливому порыву,

И слепая ярость

Жжет к обиде руку или язык, —

То потом уже беды не поправишь,

Хоть тоскуй, хоть плачься:

Таково напрасно плачусь и я

За сердитое слово в прошлой песне.

2 Как недужный,

Исстрадавшись,

Не находит более сил к терпенью

И клянет все направо и налево,

Но проходит боль, проходит страсть,

Исторгавшая хулящее слово,

Он опомнился, кается, горюет,

Но что сказано, того не вернуть.

3 Лишь по вашей, красавицы, любезности

Льщусь надеждою быть от вас прощен:

Попустите мне вздорную ту речь,

Обуянную жестокою страстью,

А взвините мою врагиню — ту,

О ком стражду, и ропщу, и раскаиваюсь:

Бог судья ей,

А она-то знает, как я ее люблю.

Роланд, истребляя людей и лошадей,

4 Я уж сам не свой, как Роланд,

И не меньше достоин снисхождения,