Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [56]

Вздулись волны, и встало чудище,

И под ним не стало видно моря.

35 Как из темного дола всплывает влажная[201]

Туча, чреватая грозой и ливнем,

И ширится на мир,

И стирает день слепою ночью, —

Так встал зверь,

Подбирая под себя все море.

Волны в клокоте, Роланд тверд и горд,

Не сменясь ни лицом, ни сердцем.

36 Как решившийся в дело,

Он быстр:

Чтобы разом

Деве стать охраной, гаду пагубой,

Он бросает меж них свой челн;

Меч его в ножнах,

А канат и якорь — в руке,

И, не дрогнув, он ждет страшилища.

37 Зверь уж здесь,

Разом рушится на Роландов борт,

Разевая пасть

В рост всаднику на коне;

И тогда Роланд прядает вперед,

Прямо в глотку,

Вместе с якорем, помнится, вместе с лодкой,

И вонзает якорь в тот зев и тот язык,

38 Чтоб ни верхней упасть, ни нижней встать

Челюсти с крушительными зубьями.

Так в копях железокопы

Крепят крепь над своими лазами,

Чтоб нечаянною осыпью

Не накрыло небрежного труженика.

А от крюка до крюка того якоря

И Роланду не достать без прыжка.

39 Уверясь таким распором,

Что уж гад не сведет клыков,

Роланд вырвал меч и под темным сводом

Бьет вверх, бьет вбок, лезвием, острием —

Как крепость

Не крепка, когда враг внутри,

Так бессильно чудище

Против витязя в собственной пасти.

40 То от боли оно бьется меж волн,

Выгибая спину и чешуйные бока,

То ныряет

И взметает брюхом песок со дна.

Чует франкский паладин: его захлестывает;

Выгребает вплавь,

Бросив якорь в зверском зеве, а канат

Сжав в руке.

и побеждает его

41 С ним в руке доспешив он до утеса,

Упирает ноги

И в два зуба рвущий зверскую пасть

Выбирает на себя якорь.

И влечется зверь-гора на пеньковой бечеве

Пред силу сил,

Пред ту силу, которая в один рывок

Движет дальше, чем ворот в десять.

42 Как дикий бык,

На рогах почуяв негаданный аркан,

Рвется вправо, влево, вкруг,

Вверх и вниз, но уж из пут не выбиться, —

Так морская тварь, из родных зыбей

Мощною влекомая мышцею,

Ста изгибами, ста извивами

Мечется с крюка, а уйти не может.

43 Льет кровь из губ,

Стало Красным синее море,

Бьет ^вост меж волн,

Разверзая его донные глуби,

Взбитая брызжет ввысь

Пена, и застит солнце,

Гулом отозвались

Горы, чащи, дальнее взморье;

44 Старый Протей, заслышав[202]

Столько шуму, показался из грота

И, завидев Роландов въезд и выезд

Меж зубов, и чудо-рыбу на канате,

Бросился вглубь пучины,

Не собрав своего, морского стада;

Нептун помчал к эфиопам,

Погоняя подъяремных дельфинов;

45 Левкотея в слезах над Меликертом,[203]

Нереиды, разметав мокрые кудри,

И Тритоны, и Главки, и прочий

Морской люд не знает, куда бежать;

А Роланд чудо-рыбу тащит к берегу,

И тут заботам его конец:

От натуг и мук

У ней дух вон, едва легла на отмели.

Островитяне нападают на Роланда

46 Толпою островитяне

Сбежавшись на дивную битву,

Суеверным терзались страхом,

Не кощунство ли святой этот подвиг?

Толковали: вновь

Обозлится Протей, ополчится Протей

Всей морскою тварью им на остров,

И опять не избыть старинной распри.

47 Не лучше ль, пока не худо,

Просить мира у горького бога,

А удальца

Свергнуть в море, ему в угоду?

Как огонь от факела к факелу

Озаряет целую окрестность,

Так от сердца к сердцу

Рвется страсть, чтоб Роланда бросить в море.

48 Кто с пращом, кто с луком,

Кто с мечом, кто с пикой бежит на взморье,

Сзади, спереди, со всех сторон,

Издали, изблизи, все на приступ.

В диве герой

На такую зверонравную встречу —

Что за сверженного гада

Обида ему, а не наградная честь.

49 Но как бурый медведь

У Литвы или Руси на людном торге

Идет себе прямо

И не слушает шавочьей брехни,

И ни глазом на них не поведет, —

Таков паладин пред сбродом,

Зная: стоит ему подуть —

И не станет низменного толпища.

50 Повернулся он, взялся за меч — [204]

И впрямь мигом стало просторно.

Думали шальные,

Что он им не соперник

Без панциря на груди,

Без щита на руке, без доспеха,

А не знали, что от темени до пят

Он и кожею крепче камня.

Отбив их, он освобождает Олимпию

51 Но чего Роланд не даст другим,

То Роланду дадут другие:

В десять взмахов положил он тридцать,

А не в десять, так в немногим больше!

Вмиг берег пуст;

Повернулся Роланд высвободить даму,

Как. вдруг

Новый шум, новый крик несется издали.

52 Пока нашего рыцаря

Всей толпою спирали дикари,

Без помехи со всех сторон на остров

Всходят ирландцы,

И ударили с разных берегов,

И рубили, не зная жалости, —

За правду ли, по злобе ли,

Но ни возраста не щадя, ни пола.

53 Здешние беззащитны:

И застигли их врасплох,

И остров мал, и народу мало,

А еще того меньше ума-разума.

Все добро — на поток, все дома —

На поджог, все головы — под меч,

Стены стерты

В прах, нигде ни единого живого.

54 Но до воплей, шума и грохота

Нет Роланду дела:

Он подходит к той,

Что ждала на скале стать снедью чудищу,

Он глядит, и она ему знакома,

И чем ближе он, тем знакомее:

И он видит Олимпию, и это

Впрямь Олимпия, верная неверному.

55 Бедная! поруганная в любви,

Новый приняла она удар —

В тот же день

Взяли ее разбойные моряки

На Эбуду. Признала она Роланда, —

Но, нагая,

Лишь молчала, тупила лицо

И не смела вскинуть к нему очи.

56 «Какою судьбою, — спросил ее Роланд, —

Принесло ее к этому острову

Оттуда, где при супруге

Он оставил ее в счастье и в радости?

«Не знаю, — она в ответ, —

Спасибо ли вам за вызволение из смерти,

Или горе мне, что из-за вас

Не пресеклись нынче мои муки.

57 Благодарствовать бы мне,