Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [131]

Ссек ей пряди по середину уха, —

Рознит нас лишь имя и пол:

Я — Рикардет, она — Брадаманта,

Я Ринальду брат, а она — сестра.

25 А коли не станет вам в докуку,

Я поведал бы вам, какая быль

Приключилась из-за такого сходства,

Где в начале — радость, а после — скорбь».

А Руджьеру впрямь

Нет любезнее сказа, слаще песни,

Чем в которых память о милой,

И он просит спутника: «Поведайте!»

Он рассказывает, как в Брадаманту влюбилась Флордеспина,

26 «Довелось, — тот сказал, — моей сестре[490]

Ехать по недальнему лесу,

А была она незадолго ранена,

С непокрытою встретивши головою

Сарацинский набег,

И врачуя ту недобрую рану,

От беды снесла красу с головы,

И вот ехала по дубраве стриженая.

27 Ехавши, приспела она к ручью

И по долгому своему утомлению

Сходит наземь, снимает шлем,

И ложится, и дремлет в тени на травке.

Никакая сказка

Не затейливей, чем такая быль,

Ибо привелась тогда в те места

Флордеспина, испанская охотница.

28 Смотрит, видит мою сестру,

Стан в доспехе, лицо открыто,

Рядом меч, а не бабье веретено,

И решает, что это юный рыцарь.

Ясный лик и мужественная стать

Привораживают девичье сердце,

И зовет она сестру на охоту,

И заводит в отдаленную сень,

29 И уверясь, что никто не помеха

Им двоим,

То словами она, то мановениями

Изъявляет томленье своей души,

Жарким взором, пылким вздохом

Обнажает сердце, в котором рана,

То бледнеет, то вспыхивает, и даже

Подвизается сцеловать поцелуй.

30. Тут поняв сестра,

В каковом красавица заблуждении,

И не могши быть ей надобной помощью,

Трудными раздумьями тревожит ум:

«Лучше, — рассуждает она, —

Мне отринуть ложное ее мнение

И явить себя благородною дамою,

Нежели мужчиною о низкой душе».

31 И воистину, низменная душа,

Каменному вместная истукану, —

У того, кто, повстречав на пути

Даму, слаще нектарного налива,

Поведет с ней речь

Свесив крылья, как сонный филин;

И учтиво поведывает сестра,

Что она родилась девицею,

32 Что она из Арзиллы,[491]

Вставшей на африканском берегу,

И отмлада со щитом и копьем

Ищет славы Ипполиты и Камиллы.

Но ни малой искрою

Не угасла красавицына любовь,

Слишком поздно

Влилось снадобье в глубокую рану.

как она страдала,

33 Не померкло ей милое лицо,

Милый взор, милые повадки,

Не устало пронизанное сердце

Ликовать о возлюбленных очах.

Видевши пред собою мужчину,

Она чаяла сбытности вожделений,

А помысливши его женщиною,

Страждет, стонет и взрыдом точит слезы.

34 Слыша такие слезы,

Кто бы устоял от слез?

«Слыханы ли-де муки,

Говорит она, — злее, чем мои?

Чистая ли любовь, черная ли любовь,

Каждой есть постижная цель,

Роза, чтобы вырвать из шипьев, —

Лишь моим желаниям нет исхода!

35 Ежели, о Амор,

Ты досаден мстить мне за счастье мукою, —

Не довольно ли было пыток,

Пытанных на иных влюбленных?

Ни люд, ни зверь

Женством не вожделеют женства —

Ни дама не пара даме,

Ни агница агнице, ни лани лань.

36 Мне единой такая казнь[492]

По сей суше, зыби и тверди,

Чтобы крайний явить пример

В моей участи сей твоей могучести.

Страстью к сыну черна Семирамида,

К отцу — Мирра, Пасифая — к быку,

Но мое желанье еще безумнее.

37 Каждая пылая о мужском,[493]

Видела пыланью предел,

И одна его нашла в срубной телке,

А другая и третья в другом и третьем;

Но слети ко мне сам острый Дедал,

Он не смог бы умом рассечь узла,

Каковой мне выплела всемогущая

Природа, искуснейшая искусных».

38 Так снедается, так сохнет, так стонет,

И покоя ей нет и нет:

Бьет в лоб, рвет кудри,

И сама себе ищет мстить.

А сестра моя делит ее горе,

Проливает плач сострадания,

Тщится вызволить деву из тщетной страсти,

Но без проку напрасные слова.

как гостила у нее Брадаманта,

39 Не словами бы ей помочь —

Но все больше боль и жесточе жалобы.

А уже у края

День под красным закатным солнцем,

И уже пора восвояси,

Кто не хочет ночь ночевать в лесу.

Приглашает красавица Брадаманту

Погостить в свой недальний край.

40 Не умела сестрица отказать,

И вдвоем они явились в тот самый

Город, где злодейская чернь

Меня бросила бы в пламя, кабы не ты.

И в том городе прекрасная Флордеспина

Оказала сестрице привет и ласку,

Разодевши, однако, женским платьем,

Дабы всем было зримо, что это женщина.

41 Для себя от рыцарского ее облика

Никакого уже не чая прока,

И чтобы никто

Попусту не молвил дурного слова,

Помышляла еще она

Зло в душе от вида мужского платья

Видом истинного наряда

Выжечь вон.

42 Общее у них ночью было ложе,

Да необщий сон:

Одна спит, другая плачет и стонет,

И всеминутно жарче ее пожар.

А и тронь ее очи сон,

Этот краткий сон тяжел видениями:

Мнится ей, что бог

Изменил Брадаманту в лучший пол,

43 И как хворому,

В жгучей забывшемуся жажде,

Видится в прерывистой дреме

Вся когда-то им виденная влага,

Так и ей сновидные образы

Предносят увеселение желаний,

И она просыпается, тянет руки,

И опять осязает, что сон был сон.

44 Сколько ночью восслано молитв

К Магомету и всем богам,

Чтоб явимым чудом

Обратили подругу в сильный пол!

Но тщетно:

Небеса лишь смеялись над обетами.

Ночь прошла, и раскинул светоносные

Кудри над пучиною Феб,

45 День настал, покинуто ложе,

И с того Флордеспине еще больней,

Что, спеша Брадаманта от напасти,

Ей уже сказала свое «прости».

Дарит в дар Флордеспина отъезжающей

Невеликого шпанского жеребца,

Всего в золоте, и налатный плащ,

Знатно вышитый собственною иглою.