Не повторяй ошибок - [90]

Все это, как неоднократно прежде, происходило неосознанно. Его руки сомкнулись в кольцо вокруг ее вздрагивающего тела. Он все теснее сжимал Миранду в объятиях, ощущая близкую опасность потерять ее.

— С тобой ничего не случится. Ты не умрешь. Тебе ничто не грозит, Миранда. Ты будешь жить долго-долго.

Она словно бы не слышала его увещеваний.

— Бонни слишком молода, чтобы оставаться одной на свете. Ей нужна опора. Пообещай мне, Бишоп, что ты поддержишь ее, если…

— Клянусь, — заявил Бишоп. — Но почему тебе взбрело в голову, что мерзавец собирается прикончить тебя, Миранда? Если это всплески твоего мнимого дара пророчества, то лучше оставь их при себе.

Он приблизил свои губы к ее губам, стараясь через поцелуй передать ей свое тепло, но ему навстречу пахнуло потусторонним холодом. Однако это, как ни странно, возбудило в нем плотское желание обладать ею немедленно, здесь же, сейчас. Так бывало и раньше, в дни их первых любовных свиданий, когда все только начиналось и видение трагического будущего напрочь отметалось ими обоими.

Он с трудом сдерживал себя.

— О, Бишоп, Бишоп… — шептала она с укоризной и печалью, вызванной, может быть, тем, что не в силах была ответить ему таким же страстным порывом.

— Я тебя об одном прошу — перестань называть меня Бишопом.

— Я всегда звала тебя так.

— Я знаю.

— Когда мы встретились впервые, ты сказал, что все зовут тебя Бишопом, по фамилии, и ни одна живая душа на свете со школьных времен не обращалась к тебе по имени — Ной.

Он попытался придать голосу беспечность:

— Возможно, я так поставил себя в кругу друзей и коллег и сделал это нарочно. Бишоп — епископ. Такая фамилия как-то возвышает ее обладателя над другими, укрепляет авторитет.

— И отдаляет от других. Позволяет держать других на расстоянии, даже влюбленных в тебя женщин. Ведь я права?

— Вспомни, какую цену приходится платить за близость. Если бы я не имел дара ясновидения…

— У меня тот же дар. И про высокую цену я узнала на собственном опыте. Но тем не менее…

— Что, Миранда? — мгновенно откликнулся Бишоп, предугадывая вывод, который она сделала и собиралась произнести вслух.

— Как бы нам ни было мучительно соединяться мыслями и желаниями и противостоять им до какого-то срока, я предлагаю открыться, отказаться от блокировки…

— еще недавно инициатива исходила от тебя, — напомнил Бишоп.

— Забудем об этом. Нам обоим было страшно и больно… и хорошо вместе. Но давай ограничим себя лишь тем, что необходимо, — вычислим совместно того, кто мешает и нам, и всем вокруг нас нормально жить.

— Тони удивится, но будет рад заключенному нами союзу, — отшутился Бишоп.

— Ну и прекрасно. Он хороший парень.

Эми Фоулер открыла глаза и уставилась взглядом в потолок. Потолок был тот же, больничный, белый, с маленькими сероватыми трещинками, надоевший ей до смерти.

Слава богу, что хоть ветер перестал выть за стенами, как стая голодных волков, и вьюга не бьется больше во вздрагивающие под ее напором оконные стекла.

Успокоительные лекарства, которыми напичкали Эми, привели к печальному результату — она утеряла ощущение времени. Сколько дней прошло с тех пор, как полицейские нашли мертвого Стива? Два, три или больше?

Слезы покатились по ее щекам. Стива нет! Ее рука проникла под одеяло и погладила пока еще плоский девичий живот. Его ребенок там, и скоро все обнаружится.

Эми хотелось вновь вернуться в царство снов, где нет места ни воспоминаниям о прошлом, ни мыслям о будущем ребенке, зачатом от Стива, но доктор Дэниэлс с мрачным выражением лица объявил ей недавно — вчера или позавчера, не важно, — что запретил давать ей снотворное. Близок момент, когда ей придется столкнуться с реальными проблемами, а не с теми грезами, которые так ласкали ее воображение. Взглянуть в лица матери и отца после ее признаний, вытерпеть длительную церемонию похорон Стива, класть на его гроб цветы и выслушивать соболезнования с гнусным подтекстом от школьных подруг и приятелей! А потом каждое воскресенье приходить с цветочками к могиле Стива.

— Эми!

Бонни стремительно ворвапась в комнату, полная энергии, но опять с тем же жалостливым выражением на лице, которое доводило Эми до истерики.

— Доктор Дэниэлс настаивает, чтобы ты поела. Сейчас сестра принесет тебе горячий завтрак.

— Пусть съест его сама, — равнодушно произнесла Эми, однако нажала на кнопку, чтобы спинка кровати помогла ей принять сидячее положение.

Бонни уселась на больничный стульчик рядом с кроватью.

— Буря утихла, если тебя это интересует, а твоя мама позвонила и предложила забрать тебя домой.

— В школе занятия не возобновились?

— Нет. Но, возможно, завтра…

— Лучше бы никогда, — заявила Эми. — Все уже знают?

— Наверное. Но вряд ли кому-либо в голову придет злорадствовать. Скрывать твою беременность бесполезно. — Бонни рассуждала и говорила по-взрослому. — Сделать выбор придется тебе самой. Но знай, что ты не одинока, что многие хотят и могут тебе помочь.

— Папа просто убьет меня, и дело с концом.

— Не говори глупости.

— Все равно, как мне дальше жить? Я знаю только одно — Стив умер, смотался на тот свет и оставил меня со своим ребенком в животе.

Бонни не стала настаивать на продолжении дискуссии и напоминать Эми, что и женщина тоже играет не последнюю роль в акте зачатия.