Лос-Анджелес, 16 августа 1998 г.
– Что ты видишь? Говори, я тебя слушаю.
Она сидела в кресле с прямой спинкой, почти не двигаясь, склонив голову. Волосы упали ей на лицо. Шевелились только сложенные на коленях руки: тонкие пальцы перебирали красные лепестки искусственной розы, мастерски сделанной из папиросной бумаги.
– Мне кажется... он двигается, – прошептала она.
– Куда он направляется? Ну давай же, Кэсси. – Голос детектива Логана звучал ровно и доброжелательно, ничем не выдавая лихорадочного напряжения и нетерпения, от которого на лбу у него выступили капельки пота, а в глазах появилось затравленное выражение.
– Я... я не уверена.
Со своего места в нескольких шагах от них напарник Логана тихо спросил:
– Чего это она так тянет на этот раз?
– Страх он на нее наводит, вот чего, – ответил Логан так же тихо. – Черт возьми, да у меня самого поджилки трясутся, если на то пошло. – Он повысил голос, стараясь говорить спокойно. – Кэсси? Сосредоточься, милая. Что он видит?
– Темно. Просто... темнота, и больше ничего.
– Ладно. О чем он думает?
Она судорожно вздохнула, тонкие пальцы задрожали, перебирая лепестки бумажной розы.
– Я... я не хочу... У него в голове так страшно... Так много теней... Много черных теней. Прошу тебя, не заставляй меня погружаться. Я не хочу к ним прикасаться. Не заставляй меня.
Столько страха и отвращения было в ее голосе, что лицо Логана, и без того мрачное, еще больше потемнело: настал его черед переводить дух. Но когда он заговорил, его голос снова прозвучал спокойно и уверенно:
– Кэсси, послушай меня. Тебе придется забраться поглубже. Придется ради этой несчастной девочки. Она же такая маленькая! Ты понимаешь?
– Да, – ответила она жалобно, – я понимаю.
Наступило молчание – такое глубокое, что стал отчетливо слышен тихий шорох папиросной бумаги, которую она перебирала пальцами.
– Где он, Кэсси? О чем он думает?
– Он в безопасности. Он знает, что ему ничто не грозит. – Она склонила голову набок, словно прислушиваясь к далекому голосу. – Легавые никогда его не найдут. Ублюдки. Тупые ублюдки. Он им оставил столько улик, а они так ничего и не поняли!
Логан скрипнул зубами с досады, но не позволил себе отвлекаться на эмоции.
– Не слушай его, Кэсси. Узнай, что он делает, куда направляется.
– Он... он собирается забрать девочку. Отвезти ее в свое убежище. Он готов взять ее прямо сейчас. Он готов...
– Где это, Кэсси? Что его окружает?
– Там... темно. Она... он ее связал. Она на заднем сиденье машины. Это гараж. Он садится в машину, заводит мотор... О господи! Я слышу, как она плачет...
– А ты не слушай, – перебил ее Логан, по-прежнему тихо и терпеливо. – Оставайся с ним, Кэсси. Скажи мне, что он делает.
– Я не знаю. – В ее голосе прозвучала безнадежность. – Тут так темно... Я ничего не вижу за светом фар.
– Сосредоточься, Кэсси. Укажи нам какие-нибудь приметы местности. По какой дороге он едет?
– Это... асфальт. Две полосы. Почтовые ящики, мы проезжаем почтовые ящики!
– Отлично, Кэсси, ты молодец. – Он бросил взгляд на напарника, но тот в ответ скептически покачал головой. Логан опять повернулся к женщине: – Продолжай следить. Ничего не упускай. Ты должна нам сказать, куда он направляется.
Несколько минут слышалось только ее частое и неглубокое дыхание. А затем она вдруг сказала:
– Он поворачивает. На повороте знак. Название улицы... Андовер.
Напарник Логана отошел на несколько шагов и начал что-то тихо говорить в трубку сотового телефона.
– Следи за ним, Кэсси, следи. Что ты видишь?
– Слишком темно.
– Знаю. Но ты все-таки следи.
– У него в голове... ужасные мысли.
– Не вникай в них. Не забирайся слишком глубоко, Кэсси.
Она подняла голову – впервые с тех пор, как это началось, – и Логан оторопел. Ее глаза были закрыты. Никогда раньше ему не приходилось видеть такой бледности в лице человека. Живого человека. И эта мертвенно-бледная кожа была так туго натянута, что сквозь нее просвечивали кости. Казалось, что плоти под ней почти совсем нет.
– Кэсси? Кэсси, где ты?
– Глубоко. – Голос у нее стал другим: отдаленным и гулким, словно исходил из глубокого колодца.
– Кэсси, послушай меня. Тебе пора выбираться. Просто смотри и говори мне, что он видит.
– Это похоже на червей, – прошептала она. – Они кормятся гниющей плотью. Гниющей душой...
– Кэсси, назад! Назад, живо! Ты меня слышишь?
После долгой паузы она прошептала:
– Да. Я ухожу.
Теперь она явственно дрожала, и он знал, что, если сейчас до нее дотронуться, ее кожа будет холодна как лед.
– Что ты видишь? Что он видит?
– Дорогу. Почтовых ящиков больше нет. Только дорога, и больше ничего. Он волнуется. Он уже почти рядом со своим тайным убежищем.
– Следи, Кэсси. Продолжай следить.
Прошло еще несколько минут, и вдруг ее брови дрогнули, сошлись у переносицы.
– Кэсси?
Продолжая хмуриться, она отрицательно покачала головой.
Логан наклонился к напарнику и шепотом спросил:
– Что слышно насчет Андовера, Пол?
– В двухсотмильной зоне есть пять улиц, в название которых входит слово «Андовер». Боб, мы даже добраться до них не успеем, не то что прочесать! Пусть даст нам еще какую-нибудь зацепку!
– Я не уверен, что у нее получится.
