«Не отрекаюсь!» - [15]

В повседневных трудах и заботах незаметно Андрей возмужал. Людота с удивлением вдруг заметил, что парубок стал видным женихом. Лучшего для своей красавицы-дочери и не сыскать. Добрая девушка, когда узнала о решении отца, только обрадовалась и лишь всплакнула, что мать уже никогда не узнает о её счастье. Вот уже несколько лет, как она оставила их после тяжёлой болезни. Андрей и Агафия были погодками, вместе росли-взрослели, часто их можно было видеть вдвоём в те редкие минуты, когда Андрей не пропадал в кузне. Бывало, они по-детски баловали, а потом с невинным видом стояли перед отчитывающим их кузнецом. Но чаще можно было застать их за совместной работой. А седмицу — седьмой день после шестидневных забот, они проводили в церкви, где усердно молились, искренне благодарили Бога за ниспосланную им любовь.

На свадьбе присутствовал князь Михаил Всеволодович и щедро одарил новобрачных — пожаловал им по куньей шубе. Он пожелал Андрею и Агафии долгой счастливой жизни и большой семьи. Три дня в доме Людоты шумела весёлая свадьба. Много было гостей и много было выпито хмельного мёда, но ещё больше было сказано здравиц и преподнесено подарков счастливым молодожёнам.

Смерть кузнеца

Немало сменилось лет и зим, Людота состарился, его место занял Андрей. Теперь к нему шли в обучение подростки. В семье тоже всё ладилось. Агафия родила ему двоих сыновей. Отец шутил, что старший сын Михаил, названный так из почтения к князю, должен стать воином. Алексей же пойдёт по его стопам. Но жизнь распорядилась по-иному. Когда сыновья подросли, их богатырскую стать заметил Михаил Всеволодович и взял в свою дружину.

Михаил с Алексеем сопровождали князя в его беспокойной, полной ратных тревог, жизни. Именно они прикрывали князя на Калке, когда руськое войско дрогнуло и побежало. Михаил Всеволодович с Алексеем сумели уйти. А вот Михаил, обороняя князя от татарской стрелы, остался в ковыльной степи на берегу злой речки Калки. Узнав о гибели сына, так и не успевшего обзавестись семьёй, опечалились Андрей и Агафия. Но тогда горе в Чернигове было всеобщим. С Калки не вернулся черниговский князь Мстислав Святославович со своим старшим сыном и многие его дружинники. В то время в черниговских церквях стояло необычное сияние от множества зажжённых свечей, рыдания оглашали церковные своды.

А в скором времени занемог Людота. Предчувствуя скорую кончину, он позвал дочь и зятя.

— Дети мои, подойдите ближе, — Агафия и Андрей склонились над стариком. — Простите меня, если бывал с вами строг и часто гневался. Хотелось, чтобы выросли вы не бездельниками и жили по совести. Чтобы в вашем доме всегда был честный достаток. Я же своё отвековал. За прожитую жизнь мне не совестно. Обо мне не убивайтесь, помолитесь за мою грешную душу.

Андрей с жалостью посмотрел на Людоту. Неужели вот эта высохшая рука, играючи, размахивала пудовым молотом, высекая из железа огненные снопы? А теперь безвольно свисла с полатей. Он бережно взял руку коваля и положил на грудь поверх одеяла.

— Нас прости, если когда гневили тебя. Не по умыслу, а по незрелости лет своих. Мы с Агафией благодарны тебе, что болел за нас сердцем и вывел в люди.

Людота попытался улыбнуться и с трудом вымолвил:

— Береги, Андрюша, мою дочь и свою жену. У неё кроме тебя и Алексея больше никого нет. Живите счастливо. В ладе с людьми и Богом.

Агафия, прижав платок к глазам, молвила, что пока отец в сознании, нужно позвать священника. Батюшка исповедал и причастил Людоту. Кузнец ушёл из жизни мирно. В своём доме, в окружении близких людей. Дочь закрыла ему глаза.

Новые герои и новое знакомство

В Детинце рядом с княжим двором находился сад. За ним следили трудники — так называли наёмных работников. Жили они при Борисоглебском монастыре и следили за монастырским хозяйством. А за свою работу получали одежду и пропитание. Благодаря их заботе, сад был ухожен и неплохо родил. Монастырская кухня впрок запасалась сушёными фруктами. Просяная каша и компот из сухофруктов, подслащенный мёдом собственной пасеки, позволяли монашеской братии сохранять силы в долгие дни строгих постов: Рождественского и Великого, предшествовавшего Пасхе.

Ходила молва, что монахи знают особую молитву, потому выращенные у них фрукты всегда слаще мирских. А кто вкусит монастырское яблоко, того обходят болезни и прибавляется сила. Слухи эти не давали покоя местным озорникам. Проделав в ограде щель, они тайком лазили в сад. Случалось, их замечал сторож, тогда сорванцы опрометью бежали прочь. А потом, надкусывая ещё зелёный плод, взахлёб рассказывали своим приятелям о рискованном приключении.

В праздник Преображенья Господня, о котором народ на Руси весело говорил: «Вот и пришёл Спас, яблочко припас», отрок Ходята вместе с семьёй стоял на литургии в Спасо-Преображенском соборе. Пока родители дожидались, когда священник освятит яблоки, он выскользнул из собора и направился к монастырскому саду. Протиснувшись сквозь щель, мальчишка подбежал к яблоне, склонившей от тяжести свои ветви до самой земли, и быстро стал обрывать созревшие плоды, засовывая их за пазуху. Как вдруг послышался голос: