Научная фантастика - [37]

Видите ли, я не могу объяснить, как именно работает эта машинка. Не беспокойтесь, она выключена. В деталях я не разбираюсь, но основное, принцип действия объяснить могу. Тестер не регистрирует глупость, он только улавливает реакцию на нее. Когда человек воспринимает глупость, — зрительно, на слух или в процессе чтения, — в его мозгу наряду с общеизвестными процессами анализа и запоминания возникает бурная реакция. Меняются кое-какие потенциалы, перестраиваются клеточные цепи, и в конце концов мозг начинает излучать Н-волну — волну глупости. Кстати, вы не читали „Введение в исследование биополей мозга“? Чудесная книга, только в конце сильно напутано. Ну, неважно. Грубой аналогией этого процесса может послужить иммунная реакция организма на болезнетворные бактерии. По-видимому, сходным образом человеческий мозг реагирует на глупость. Мы назвали эту штуку реакцией протеста. В сущности, тестер лишь ловит волну глупости, преобразует сигнал, индуцирует его и выводит на индикатор. Машинка — всего лишь регистрирующее устройство, а первичным преобразователем, датчиком, остается сам человек. Теперь вы понимаете, почему глупотестер — великое открытие? А нужно, чтобы поняли.

Извините, я увлекся и забыл о своих обязанностях. Глоток джина? Да, алкоголь, конечно, влияет. И на склонность мозга генерировать глупость, и на способность реагировать на нее. Ну, это уже — вопрос оптимального режима. Вы не читали „Основы прикладной психологии“? Как восходящие, так и нисходящие отрезки кривых весьма круты, и нужно быть очень осторожным, чтобы не превысить оптимальные параметры. Но глоток рома все же не повредит.

Да-да, конечно, продолжим. Ну да, интервью. Так вот, ко времени нашей второй встречи Христо далеко ушел вперед. Он сумел построить двенадцатиразрядный тестер. Представьте себе, мало того, что его аппарат регистрировал основные точки отсчета — нуль и единицу, то есть показывал, реагирует человек на глупость или нет; он мог дифференцировать уровни реакции. Это помогло Христо понять, что амплитуда Н-волны зависит не только от объективного уровня глупости, но и от восприимчивости реципиента. Это уже принципиально ново. Христо начал искать „датчиков“. Он всюду носил с собой тестер — тогда мало кто знал, что это за машинка.

Теперь я могу вам сказать, как он меня открыл. Это было на вечере встречи нашего бывшего курса. Я-то в то время еще учился. Собралось много народу, говорили обо всякой всячине, — о нанокомпьютерах, о преподавателях, о женщинах, о машинах, о картинах, о шефах, о поливизорах, о диссертациях, — всего и не упомнишь. И Христо обнаружил, что среди сидящих за столом находится идеальный датчик. Конечно, он не знал, кто именно, потому что при групповом тесте сигналы накладываются один на другой, интерферируют, но запись показала наличие доминирующей частоты. Он угробил пол года с лишним, чтобы под разными предлогами встретиться с каждым из нас и тайком произвести проверку. Идеальным датчиком оказался я.

А почему бы и не поверить? Я всегда уважал Христо и верил ему. И кроме того, я наконец-то нашел дело, которое мог делать как следует. К тому же работа обещала быть разнообразной.

Мы начали опыты. Христо сумел заинтересовать нашей работой кое-кого из специалистов, и они снабжали нас проверенным сырьем для тестов, каждый в своей области. Это были главным образом материалы научных конференций. Много давали также некоторые журналы и отдельные передачи поливидения. Я действительно оказался точным и чувствительным датчиком, хотя не был специалистом ни в одной из областей, в которых мы экспериментировали. Оказалось, что я могу индуцировать Н-волну по текстам, которых вообще не понимаю. Христо был поражен и окрестил меня Специалистом.

Специалисты помельче? То есть, специалисты с маленькой буквы? Конечно, они тоже участвовали в экспериментах. Мы работали с исключительно умными, незаурядными людьми. Они безукоризненно анализировали и безошибочно вылавливали глупость, каждый в своей области. Но глупотестер не реагировал. Они не излучали Н-волну — очевидно, были лишены способности протестовать против глупости. Мозг такого человека регистрирует глупость, но не возмущается ею. Постойте, они не виноваты. Это естественно, в конце концов, они же совершенно нормальные люди. Нет, не кусаются. Я говорю, доберманы не кусаются. Пусть лежит, где хочет. Да, крупноват. Доберману и положено быть рослым, в отличие от доберман-пинчеров, которые… да вы читали „Популярную кинологию“? Люблю собак. Для Специалиста собака — лучший друг, она умеет молчать и умно смотреть в глаза. Это очень приятно и помогает отключиться после работы. Нет-нет, вы меня не утомляете, не стесняйтесь. Спрашивайте.

Да, так и шло. Нас волновали самые разные чувства. Мы верили, что стоим на пороге чего-то грандиозного. Совершенно серьезно! Мы сгорали от нетерпения, предвкушения радости и боязни. Отставание к тому времени было ликвидировано. На Западе после первого бума и первых скандалов в связи с внедрением тестера в иных парламентах и фирмах страсти улеглись. У них был прибор, но не было метода. Им не удалось пойти дальше простой фиксации очевидной глупости, но для этого, в сущности, аппарат и не нужен. А может быть, они споткнулись на той же проблеме, что и мы. Но расскажу по порядку.