Научная фантастика - [35]

А вот большое железо страшно всегда. Оно грозно вздымается над рекой, которая в этом месте очень широка, и достает от одного берега до другого. Сбоку у железа есть узенькие тропки, хорошо знакомые обоим, но все же ходить по ним следует осторожно. Они перешли на другой берег, снова испытывая знакомое смутное чувство; большое железо походит на дерево, которое Беловолосый толкнул однажды так, что оно легло поперек ручья. По нему в случае нужды переходят ручей, но железо и похоже на него, и непохоже.

Дальше лежит самая манящая и самая опасная часть развалин; здесь приходится смотреть в оба. Несколько змееподобных шмыгнуло в уцелевшую пещеру. Когда идешь по шири, их можно не бояться, там они неповоротливы, но здесь терпеливо ждут в засаде и нападают внезапно и без промаха. Зобатый осмотрелся по сторонам. Кажется, сегодня добычи не будет. Кое-где появились новые промоины, но ничего интересного в них не видно. Они вышли на большую ширь, просторную, как озеро. Ливень смыл старую тину. Под ней оказалось черное, как песок у реки, только чернее и сильнее блеском, к тому же гладкое. На черном видны прерывистые белые линии, уходящие в разные стороны. Но ничего пригодного для еды нет.

В стороне послышался шум. Они вздрогнули от страха и пошли разузнать, в чем дело. Осторожно обошли груду камней, взобрались на другую, пониже, и тогда увидели ее — большую черную дыру, разинувшую пасть, как кровожадный зверь, который наведывается в их пещеру и никогда не уходит без добычи. Вокруг ямы по земле бежали трещины — значит, будут еще обвалы. Думали быстро. Голодно, а внизу пещера. По всему видно, что пещера большая, может быть, полная лакомств, в этой части развалин они попадаются чаще всего. Обвал произошел только что, и значит, ничего живого и страшного внутри быть не может… Щуплый первым двинулся вперед, осторожно, но без страха. Потрогал землю позади трещины, дважды легонько стукнул ногой — земля держалась. Сделал два шага и прыгнул в яму. Послышался шум, испуганное восклицание, потом довольное урчание. Зобатый поспешил следом.

В пещере было пусто, сбоку зияло темное отверстие. Они прошли в него и оказались на узкой уходившей вниз тропке со ступеньками, высеченными из чего-то твердого. Такие тропки они уже встречали и знали, что это ход в другие пещеры. Становилось все темнее, но света хватало, чтобы различить большие блестящие коробки. Их было очень много, они рядами лежали на полках и валялись на полу. Коробки были круглые и тяжелые — значит, полные. Они легко открывались, просто ломались пополам и со звоном падали на пол. Внутри оказалось твердое, плотное и черное. Это черное ничем не пахло, его нельзя было откусить. Разочарованный Зобатый открывал одну коробку за другой — все то же самое. Разъярясь от злобы, он схватил одно колесо и швырнул его оземь, колесо подпрыгнуло и побежало по полу, раскручивая за собой плоскую, похожую на змееподобного, ленту. Он пощупал — лента была гибкая и твердая, ее край резал ладони. Нет, в еду она не годится. Он сердито стукнул по железному предмету, стоявшему сбоку. Внутри предмета что-то щелкнуло, из другого колеса, стоящего на макушке, поползла точно такая же лента. Зобатый поймал эту змееподобную и стал смотреть на свет. Там оказалась картинка. И не одна, а много. Что-то похожее Троерукий выдалбливает долотом на стене их пещеры. Все картинки были одинаковы, и ему стало скучно, он бросил змееподобную и пошел к Щуплому, который сопел в темном углу, стараясь открыть новую дыру. Они уже знали, что если на стене есть особый выступ, надо нажать, потянуть к себе, и откроется дыра. Что-то скрипнуло, и они оказались в соседней пустоте, в ее стене была совсем маленькая дыра, за которой лежала неожиданно большая пещера, ничуть не меньше той, в которой они живут. На стенах тоже были картинки, пол рядами ступеней спускался вниз и был уставлен вещами, на которых можно сидеть. И здесь ничего съедобного…

Внезапно раздался грохот, они так и подскочили, но тут же догадались, что это обрушился еще один пласт земли там, наверху. Должно быть, большой пласт, потому что в пещеру хлынул свет. Он был какой-то особенный, как свет зрачка, который каждое утро освещает их пещеру. Луч прорезал темное пространство и застыл на противоположной стене. Они посмотрели туда и ахнули — там был человек, очень большой и неподвижный, как рисунки на скалах, но настоящий. Человек не шевелился. Это придало им храбрости, и они подошли поближе. На человеке была одежда. У них тоже многие носят такие штуки, найденные в развалинах, и не снимают, пока тряпки не истлеют на теле. На голове у человека сидело что-то круглое и черное, верхняя половина одежды была короткая и узкая, а нижняя — очень широкая. На ноги человек надел большие предметы с круглыми как плод краями. В руках у него была тоненькая дубинка, загнутая на конце, а под носом росло что-то черное, похожее на бороду Беловолосого, но не совсем такое же. Человек смотрел на них с улыбкой, и они почувствовали обиду. Наверное, это он все здесь съел, а теперь ухмыляется. В них закипала злоба, они двинулись на злодея и оба разом бросились на него. Злодей закачался в воздухе, не переставая улыбаться, потом испуганно замахал своей палочкой и упал им в ноги, превратившись в белое полотно, которое они принялись свирепо топтать ногами. Они было решили, что как следует задали ему, но увидели, что он взобрался на стену, оказавшуюся позади полотна. Злость у них уже прошла, и они решили оставить его в покое, тем более, что он совсем тощий, а значит, не мог съесть всего, что тут было. Они медленно пошли назад, ощупью находя дорогу. В тишине раздался стук — кто-то наверху раскапывал яму. Они бросились на шум и увидели четвероногого, который бросился бежать, сжимая в зубах такую же коробку с лентой. Позади что-то зашевелилось, и они обернулись. Человек на стене ожил. Отрывистыми шажками он принялся ходить взад — вперед, будто кого-то ждал, потом подмигнул им, искривил лицо в гримасе, поклонился и снял с головы черное и круглое. Наконец человек повернулся к ним спиной и пошел прочь, в стену. Только тут Зобатый и Щуплый поняли, что он — такой же, как они. Пускай не из их пещеры, но тоже маленький, грустный и одинокий, один из них. И такой… такой особенный… они не знали, как это назвать. А человек на стене уже ступил на ширь, черную и гладкую, смешно взмахивая ногами; он все крутил в руках свою палочку, придавая себе важности… Тут произошло нечто небывалое; в их пещере никогда ничего подобного ни с кем не случалось, даже от стариков и от горцев они ни о чем таком не слышали. Их охватило блаженное состояние, очень странное, — голод забылся, живот без удержу трясется, а тебе хорошо и приятно, так что невозможно остановиться…