Настуся - [2]
— Ну, мама, так чего поесть?
Но мама отмахнулась:
— А ну не приставай! Видишь, некогда мне.
Девочка притихла. А машинка всё стучала и стучала, и в такт ей мелко дрожали мамины склонённые плечи. Не знала Настуся, что всю ночь напролёт просидела мама над складочками и оборочками, лишь бы только своевременно сдать работу.
Но вот и последний стежок сделан. Мама встала, разогнула наболевшую спину. Подойдя к полке с мисками, достала хлеб, отрезала ломоть, побрызгала пёрышком, лежавшим в мисочке с постным маслом, и посолила серой солью.
— Держи-ка, — протянула Настусе. — Сбегаешь сейчас в лавку, купишь лимонной кислоты, а в мясной купишь шкварки.
Она одела Настусю в чистенькое, собственноручно сшитое ситцевое платьице, расчесала светлые кудряшки гребешком и положила в ладонь несколько медных монет.
Подпрыгивая, Настуся побежала со двора. Не было ничего приятнее, как исполнять мамины поручения. Это ж надо пройти через всю Колонию[1], в самый город, а по дороге столько интересного! Вот как выйдешь на Фабрикантскую улицу, так сразу увидишь зелёный забор. Это усадьба немца Лангера. В заборе есть дырочка, и если заглянуть в неё, то виден большой, красивый сад. А посреди сада стоит… чтоб вы думали? Настоящий игрушечный домик! Весь из досточек сбитый — жёлтых, зелёных, красных, — с настоящей дверью и окнами. Вот бы в нём поиграть! Семилетняя Настуся ещё отродясь не имела игрушек, кроме самодельной тряпичной куклы, завёрнутой в разноцветные ситцевые лоскутки… Ну и как же тут оторвать восхищённые завистливые глаза от чудесного домика!
Вздохнув, Настуся неохотно двигалась дальше и, купив всё, что велела мама, не спеша возвращалась домой. По дороге с наслаждением сосала кусочек лимонной кислоты. Набила оскомину и казалось, что во рту барбариска.
А дома Настусю ждала уже горячая картошка с постным маслом. Это было, как всегда, неожиданно вкусно. Не успела ещё мама и к столу присесть, как не стало картошки в глиняной миске. Мама подложила ещё, но Настусю как ветром сдуло. Торопливо, облизав обсыпанные солью пальцы, она выбежала на улицу. Там слышался визг соседской Варьки, звенел чей-то неудержимый смех и предвиделось столько развлечений! Можно поиграть в чурки, можно лепить хатки в песке. А то вдруг кто-то крикнет:
«Побежали на Крутую гору!»
И стаи детишек как не бывало. С криком и свистом помчались по улице вниз, пронеслись через луга и очутились возле маленькой речушки Тарапуньки. Ой, сколько тут лопухов, высоких, как лес, и широких, словно зонтики! В лопуховых зарослях, будто в дебрях невиданного дремучего леса, разбрелись дети. И вот уже закипела жаркая работа. Нарвали целые ворохи травы, намостили ложе, столы, застелили их самыми большими лопухами. Ну и хоромы получились, прямо царские!
Не заметили, как и солнце село за Крутой горой. Пора домой. Вылезла детвора из лопухов и пошла дорогой мимо густого шелковистого проса.
— Айда в просе купаться! — встрепенулась Варька.
— Купаться, купаться!..
Дети стремглав шмыгнули в просо — и ну прыгать среди мягкого зелёного моря, нырять в шелковистые волны.
Но вдруг с дороги, словно гром, прогремело:
— Ах вы сорванцы! Просо толочь?! Да я вам!..
Как воробьи от ястреба, бросились врассыпную от этого неожиданного голоса. Бежали, спотыкаясь в темноте, падали, сбивали колени. Шустрая, быстроногая Настуся одной из первых очутилась на своей улице. Сзади что-то топало, но она, не оглядываясь, проскользнула прямо во двор и, запыхавшаяся, потная, вскочила в хату.
При тусклом свете керосиновой лампы не сразу рассмотрела маму, сидевшую на лавке. Однако уже с порога детским сердцем почувствовала: что-то неладно. Виновато склонив голову, девочка медленно приблизилась. Была готова принять на себя все укоры, лишь бы только в склонённой фигуре матери не чувствовалось столько печали.
Но мама и не укоряла. Это было хуже всего. Настуся постояла немного и заглянула к ней через плечо. Что это у мамы в руках? И сразу узнала: это была снятая со стены фотография в чёрной рамке. Не отводя глаз, смотрела мама на усатого солдата в мундире с погонами и двуглавым царским орлом на пряжке широкого пояса.
Настуся знала: это её отец. Она была совсем маленькой, когда его взяли в солдаты. Прошлый год они с мамой ждали отца домой, но тут началась война. Царь послал его на войну, и теперь папа не вернётся домой никогда. Никогда! Перед девочкой неожиданно раскрылась вся глубина молчаливого маминого горя.
Забыв о своей вине, в порыве горячего сочувствия Настуся крепко прижалась к матери. Мама тихо всхлипнула, обняла дочку, своё единственное утешение, и посадила на колени. Потом стала потихоньку, печально качать: вперёд-назад, вперёд-назад…
Припав к маминому плечу, Настуся закрыла глаза и вскоре крепко уснула…
НЕОЖИДАННОЕ ГОРЕ
Настусе шёл девятый год, когда внезапно заболела мама. Рано утром девочка проснулась от шума, наполнявшего хату. Откуда тут столько людей? Вот бабка Шевчиха, у которой они снимают квартиру, а вон тётка Дунька, которая живёт напротив. И почему это все окружили лавку?
Настуся переводила с одной соседки на другую круглые испуганные глаза и ничего не понимала.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.