Настуся - [12]

— Дяденька, скажите: а бывают буржуйские Рады? Я слышала, как генерал говорил, что в Киеве есть Центральная Рада, так она против рабочих, за буржуев!

— Это он правду сказал, сукин сын! Есть такая Рада, только скоро ей придёт конец! И везде будут наши Рады, наши Советы, рабочие, и солдатские, и крестьянские… Так что ты, Настуся, не вешай нос. А если что, прибегай сюда. Вот в это окно постучи, трижды и ещё один раз… — Дядя Павло показал на подвальное оконце возле ворот. — Поняла?

— Поняла, дядя. Спасибо вам. Теперь я пойду. А вы дяде Осипу скажите обо мне. Хорошо?

— Скажу, доченька, скажу.

Вот радость-то какая! Несколько дней Настуся только и думала об этой встрече. Наконец дяде Осипу расскажут про неё!

Тихонько напевая, девочка вытирала в гостиной пыль, а сама мечтала о том, как дядя Осип заберёт её, наконец, из этого постылого генеральского дома. Перетирая одну за другой безделушки на столиках, Настуся подошла к двери генеральского кабинета и неожиданно услышала тихий разговор. Незнакомый мужской голос бубнил что-то надоедливо, а генерал время от времени вставлял бодрым баском: «Так, так… Понимаю…»

«Казачьи полки… Военные части…» — доносилось до Настуси сквозь неплотно прикрытую дверь.

«О чём они там говорят?» — подумала она и вдруг ясно услышала:

— Кстати, генерал, есть важные сведения. Из Киева прибывает полковник Ревуцкий. Ему поручено покончить с большевиками в Полтаве. Центральная Рада надеется на вашу помощь… Сначала разоружим военные части, сочувствующие большевикам, а потом ударим по железнодорожникам. Руководителей их перестреляем, как собак!

У Насту си так всё и похолодело внутри. Что же будет? Что, если дядя Осип ничего не знает? Надо предупредить… Но как незаметно выйти из дома?..

Вдруг в соседней комнате послышались шаги генеральши.

— Ты до сих пор не убрала? — прикрикнула она на девочку, появляясь в двери. — Ребёнка пора кормить, а ты здесь торчишь! Сейчас же иди на кухню, неси завтрак!

Настуся побежала в кухню, потом в детскую. Накормив Зою, посадила её на ковре, разложила игрушки, а у самой из головы не выходили только что услышанные слова.

«Побегу! Ей-богу, побегу!» — решилась наконец девочка и, в чём была, набросив только платок на голову, выскочила через чёрный ход. Не бежала, а летела вниз, перепрыгивая через две-три ступеньки, и одним духом проскочила двор, выбежала на улицу. Только бы не увидели, только бы не вернули!

Холодный воздух со всех сторон, словно клещами, стиснул Настусино тело. Сразу же мелко задрожали руки, плечи, но Настуся не обращала на это внимания. Пулей помчалась по улице, по площади и выбежала на Куракинскую улицу. Вот тот дом, забор, деревянная калитка… Настуся вскочила во двор и подбежала к оконцу в подвале, плотно завешенному белой занавеской. Осторожно постучала: раз, два, три, потом ещё раз. Занавеска шевельнулась, отодвинулась немного, потом снова задвинулась. Через минуту открылась дверь, и выглянула пожилая женщина в синей в горошек юбке — точь-в-точь как у Настусиной мамы! — и в большом тёмном платке на плечах.

— Я к дяде Павлу… — начала Настуся, но женщина перебила:

— Да ты совсем раздета! Заходи быстрее, а то простудишься!

Девочка прошла за женщиной в сени, а потом в небольшую комнату с низким потолком. В комнате стояли три кровати под серыми одеялами, тёмный шкаф в углу и стол посредине. На одной кровати полулежал чернявый, плечистый парень, возле него сидел второй, в пиджаке нараспашку, и бренчал на балалайке.

Настуся остановилась у порога и растерянно взглянула на женщину:

— А дяди Павла нет дома?

— Нет. А ты кто такая?

— Я дяди Осипа племянница…

— Так ты Настуся? — обрадовалась женщина. — Что же ты до сих пор не приходила? Дядя Осип спрашивал про тебя. Садись сюда, к печке…

— Мне к дяде Павлу нужно, — упрямо повторила Настуся, не двигаясь с места. — У меня важное дело…

— Вот завела: к дяде Павлу да к дяде Павлу! — засмеялась женщина. — Максим! Иди-ка сюда! Здесь Настуся пришла к отцу, говорит — важное дело.

— А ну-ка, что там за дело? — подхватился Максим с кровати и, подойдя к девочке, похлопал её по плечу: — Рассказывай, Настуся, не бойся, дядя Павло — мой отец, а я — его родной сын. Поняла? А тот, что с балалайкой сидит, тоже свой парень. Между прочим, мой брат. Так что можешь не беспокоиться!

— Да я разве что… — смутилась Настуся. — Надо только дяде Осипу поскорее передать…

И Настуся слово в слово передала разговор, который она услышала час назад из генеральского кабинета.

— Вот оно что, — промолвил Максим, нахмурившись. — Это действительно важные новости… Молодец, Настуся, что прибежала! Ты у нас, оказывается, тоже за революцию! Василь! Сейчас же беги на станцию, в депо. А я — в комитет.

Максим надел кожух, нахлобучил шапку на голову и пошёл к двери. Настуся тоже шагнула за ним.

— Куда ж это ты? — остановила её мать Максима. — Посиди, согрейся, выпей стакан чаю!

— Ой нет, тётенька, побегу, а то я удрала, и никто не знает… Попадёт мне за это! Прогневайте!

И Настуся, ящерицей прошмыгнув мимо Максима, выскочила из хаты.

Ну вот и управилась! А теперь пускай генеральша ругает её сколько захочет!