свершивший, был достоин этой революции. — "Неужели мы оказались недостойными Октября, —
думал он, — неужели был прав Плеханов?!". — Но здесь Дружинин обрывал себя, мысленно обзывая
жалким ревизионистом...
Дружинину не давала покоя и другая навязчивая мысль:
— Почему, все-таки, меня не арестовали? — гадал он, — почему восстановили во всех правах?
Может быть, мы не знаем чего-то очень важного, а именно там "собака зарыта" и причина всей
трагедии? Может быть и в самом деле существовал заговор лично против Сталина с целью свергнуть
его с поста генсека? А он за это мстит, рубит направо и налево? Но тогда почему на процессах " враги
народа" не говорят всю правду, а сами обливают себя грязью"?. — Этого он объяснить себе никак не
мог. А когда Дружинин вспоминал ночную исповедь Яна, который не мог бы не знать о таком
заговоре и мысленно видел "заговорщиков " Ноделей, он понимал, что его домысел не стоит и
ломаного гроша. И все же причина его реабилитации не давала ему покоя. — Как думаешь, Анюта,
почему меня тогда не тронули? — спросил он жену. Она пожала плечами: — Думаю, что ты родился в
сорочке. — А Васин? — спросил он. — Очевидно, Васин такой же счастливчик. — А ты с Витькой
тоже — в сорочке? — усмехнулся Георгий. — Что ты этим хочешь сказать? — насторожилась она, —
уж не хочешь ли ты сказать, что Ян...
— Если б я знал! — перебил он ее, тяжело вздохнув, — если бы я только знал, что я этим хочу
сказать. Если б я знал!..
* * *
Вскоре был арестован многолетний друг Дружинина, однокашник его по учебе в военной академии
— бывший комбриг Чапаевской дивизии, а после гибели Чапаева ее командир, заместитель
командующего Приволжским военным округом комкор Иван Кутяков.
Потрясенные и удрученные этой новой страшной вестью супруги Дружинины проговорили тогда
почти всю ночь. Говорили о Кутякове, вспоминали свою молодость, старых друзей. — Да.., — грустно
покачал головой Георгий, — иных уж нет, а те далече...
— А помнишь, как в общежитии Академии ты познакомил меня и Зиночку Милютину с
Кутяковым? — спросила Анна.
— Конечно помню, — тихо сказал Георгий. — Это было в его комнате, где он жил вместе с
комдивом Федько...
— Точно, — кивнула головой Анна, — он еще мне тогда неожиданно руку поцеловал.
Они помолчали.
— Зиночка была красавицей, Иван в нее сильно тогда влюбился, — вздохнул Георгий.
— Она это знала, — сказала Анна, — но на свидания приходила с опаской, уж очень боялась
старшего брата, который зорко следил за ее нравственностью. Он, кажется, был замом какого-то
наркома...
— Милютин, — сказал Георгий, — крупная личность, тогда он был замнаркомсобеса, а потом стал
премьером всей России — Председателем Малого Совнаркома...
Они опять надолго замолчали.
— Ведь Иван — весь как на ладони, — вздохнул Георгий, — из беднейшей крестьянской семьи,
самородок, герой, честнейший мужик... Он помолчал и положил ладонь на ее руку: — А знаешь,
Анка, я теперь, пожалуй, не удивлюсь, если они и за мной придут. Теперь уж не удивлюсь. —
Перестань! - строго сказала она, — накаркаешь на свою голову. Плюнь три раза. — Он легонько
пожал ее руку. — Ань, а нет ли у нас в буфете чего-нибудь горячительного? Уж больно тошно на
душе. — Помедлив, она поднялась с постели. — Не вставай, я принесу сюда. Пусть Витенька спит.
Ты представляешь, что с ним будет, когда он об этом узнает? Его кумир, герой чапаевец и вдруг
такое... Не надо пока ему знать об этом... Господи, когда же все это кончится? — с этими словами она
на цыпочках вышла в столовую.
* * *
В школе, где учился Витька, в актовом зале сняли портрет маршала Тухачевского и вместо него
повесили картину художника Саврасова Грачи прилетели". В тот день ребята ходили растерянные и
молчаливые, девочки тоже притихли. Все они очень любили Красную Армию и героев гражданской
войны...
* * *
Когда И.С.Кутяков служил в Москве, командуя корпусом в Московском военном округе, он иногда
заезжал к Дружининым. Виктор всегда встречал его с огромной радостью. Он гордился тем, что такой
знаменитый герой дружит с его отцом и что они вместе учились. Особенно он любил слушать, как
здорово они поют любимую песню Чапаева "Что ты кружишь, черный ворон, над моею головой...".
Иногда Виктор просил дядю Ваню рассказать что-нибудь о гражданской войне и когда тот
соглашался, затаив дыхание, слушал его рассказы о Фрунзе, Чапаеве, боевом друге — командире
чапаевской разведки Иване Бубенце...
Услышав о том, что Кутяков арестован, Виктор замотал головой:
— Нет, нет и нет! Этого не может быть! Ведь он — герой гражданской войны, у него три ордена
"Красного знамени"... Как же можно?! Это все равно, что арестовать самого Ворошилова или
Буденного! — Пап! — бросился он к отцу, — ну, что ты молчишь? Скажи что-нибудь! — Георгий
Николаевич развел руками: — Что я могу тебе сказать? Будем считать, что это — злая сплетня или
ужасная ошибка. — Он положил Виктору руку на плечо и тихо проговорил: — Будем так считать!
