Наши времена - [109]

— Ты хочешь, мама, чтобы и я поехала в Африку?

— Ну уж, в Африке ведь жарко… — Ита развела руками. — Да разве я хочу, чтобы ты куда-нибудь из родного дома уезжала? Хочу только сказать, какой ты хороший институт закончила. А в доме напротив в тридцать восьмой квартире живет женщина, она тоже закончила этот институт, утром на работу только в такси едет. И недалеко от нас еще один человек…

— Хочешь, мама, рассказать мне о всех, кто живет в нашем районе?

— А ты не смейся. Поговоришь с тем да с этим и что-нибудь узнаешь. Представь себе, все, с кем я говорила, утверждают, что тебе обеспечена блестящая работа. Твоя специальность везде нужна, всюду нарасхват.

— Слушай, мама, я тебя об одном прошу: перестань обо мне заботиться. Я сама найду, что мне нужно. — И, чтобы прекратить разговор, который мог затянуться, Лиза встала со стула и направилась в свою комнатку.

— Ни за что не оставишь человека в покое, даже вот в такой вечер, как сегодня, — не выдержав, заметил Михл, но так тихо, чтобы супруга не расслышала.

Ита, однако, все прекрасно расслышала.

— Не волнуйся, — тут же вскипела она, — тебя-то я оставлю в покое, говорить о чем-то с таким недотепой, как ты, все одно что со стеной. Тебя разве заботит, трогает что-нибудь? Были бы у тебя мозги на месте, ты бы думал и заботился о своем дитя, как все другие отцы.

— Ну ладно, ладно. Я же ничего особенного не сказал, — Михл сделал примирительный жест рукой.

— В том-то и беда, что никогда ничего путного не говоришь, — не унималась Ита.

Из своей комнаты показалась Лиза.

— Мама, ты, наконец, перестанешь?!

— Иди, дочка, к столу, ты ведь не закончила свой ужин, и ты, Михл, еще не ел. — Голос у Иты был уже другой, помягче, нежели минуту назад. Ей, по правде говоря, совсем не хотелось омрачать такой праздничный вечер.

В отделе кадров научно-исследовательского института, куда Лиза зашла узнать, не требуются ли переводчики технической литературы, сидел мужчина с явно недовольным видом, неизвестно было, чем он недоволен: возможно, ему не нравилась его работа инспектора, а может, была какая-то иная причина для недовольства. С кислой миной взглянул он на вошедшую и, не меняя выражения лица, просмотрел диплом и паспорт. Натянуто улыбнулся и сказал, что, к сожалению, переводчики не нужны.

Назавтра, с зажатой в пальцах сумочкой с документами, Лиза зашла в отдел кадров другого учреждения. То было экскурсионное бюро для туристов. Здесь инспектор встретил ее чуть ли не с распростертыми объятьями.

— Нужны, нужны переводчики нам. И могу заверить, что вам будет очень интересно у нас работать, — сказал он и метнул взгляд в сторону двери, оставшейся чуть приоткрытой, словно он опасался, что девушка передумает и уйдет. Усадил Лизу возле себя за стол и попросил заполнить анкету и написать автобиографию.

Она выполнила все, что полагалось, и он, прочитав, по-видимому, остался очень доволен.

— Когда вы можете приступить к работе? — спросил он.

Лизе хотелось сделать что-нибудь приятное этому славному человеку, и она ответила:

— Могу хоть с завтрашнего дня.

— Отлично. Но два месяца вам нужно учиться на курсах. Познакомитесь со спецификой. Стипендия высокая, так что материально вы ничего не теряете. Значит, договорились, можете уже считать себя нашей сотрудницей. — Он дружески протянул Лизе руку.

Лиза поступила на работу в экскурсионное бюро. За короткое время она побывала в Грузии и в Ленинграде, а в первых числах мая, когда открылась навигация на Волге, ей предложили сопровождать группу иностранных туристов, отправляющихся в путешествие на теплоходе.

— Вам уже приходилось плыть на больших теплоходах? — спросил у Лизы начальник экскурсионного бюро.

— До сих пор — только на лодке, — ответила она.

— Значит, небольшой опыт все же у вас есть, — улыбнулся он. — Скажу по правде — не пожалеете. Вам предстоит увлекательнейший маршрут по Волге. Итак, счастливого плаванья!

В понедельник, седьмого мая, в два часа дня теплоход «Дельфин» отошел от причала московского Северного речного вокзала и отправился в двадцатидневное путешествие — Москва — Астрахань. Иные теплоходы дальнего следования отплыли уже раньше, другие стояли еще в порту, готовясь завтра-послезавтра двинуться в путь.

Отдохнувший за зиму, ослепительно белый, сверкающий в лучах яркого майского солнца «Дельфин», вобравший в многочисленные свои каюты немало туристов — советских и иностранных, — не спеша миновав Химкинское водохранилище, вошел в воды Канала имени Москвы. Лиза забежала к себе в каюту на третьей, верхней палубе, чтобы немного передохнуть. Точно наседка цыплят, водила она за собой с утра группу туристов из Канады. Погуляла со своими подопечными в близлежащем парке, сводила их к киоскам, в которых продаются сувениры, а когда пришли на теплоход, помогла им разместиться по каютам. В группе ее девятнадцать человек и поверхностно она уже знакома с каждым. Как и подобает туристам, все они очень любопытны и жаждут как можно больше увидеть и узнать. Словно дети, они беспрестанно засыпают ее вопросами. Две сестры — Кетрин и Дженни Ритчард — ни на полшага не отходят от нее, и, когда одна из них спрашивает о чем-то, другая тут же повторяет этот вопрос, но несколько шире, подробнее. На обеих — замшевые куртки, замшевые туфли и замшевые шапочки. Они — учительницы из Квебека. Среди туристов и страховой агент в рыжей синтетической тужурке и гольфах. У него привычка то и дело потягивать носом, точно он принюхивается, не горит ли где. Зовут его Эдуард Вунстертон. Супружеская пара — мистер и миссис Шнейдерман, — он в конторе работает клерком, она — домашняя хозяйка, но три раза в неделю она и домашняя работница, убирает по найму у людей, помогает на кухне. Миссис Шнейдерман говорит, что специально три года подрабатывала таким путем, чтобы иметь возможность поехать в Россию. У обоих фотоаппараты «цейс». При виде какого-нибудь памятника старины они просят всю группу сняться на фоне древнего строения, сами же занимают места в центре, а щелкнуть просят любого подвернувшегося прохожего. К слову сказать, фотографируют в этой группе все. Сфотографировали и здание речного вокзала с его вознесшимся ввысь шпилем, и подъемные краны грузового порта, и химкинский пляж, и даже продавщицу, торговавшую в ларьке апельсинами. Когда на нее нацелил «глазок» всего лишь один турист, она и виду не подала, но когда примеру первого последовали еще несколько туристов, она хлопнула рукой по прилавку.