Направление — Прага - [89]
Они замолчали, устремив взгляды на дорогу, ведущую к Бурной скале. Оттуда постоянно слышались немецкая речь и пьяный смех. У полевых жандармов было явно хорошее настроение. За ремнями у них не было гранат, но каждый из этой троицы нес за спиной по три винтовки.
От Бурной скалы еще шел дым, но он уже редел и к вечеру вовсе прекратился.
Перед заходом солнца возвратился отец. Кроме соли, горсти гвоздей, трех плиток светлого клея, килограмма ячменной крупы, последнего номера «Словацкого мира» и пяти пачек трубочного табаку, он принес еще и газету, в которой сообщалось, что немцы намерены оборонять местечко изо всех сил, а для этого мобилизовали рыть окопы даже школьников.
— И пятиклассников? — спросил Дюро.
— В школе остались только первые три класса.
— Как хорошо, что ты меня не выпустил из дома!
— Тебе привет от каких-то Иордана и Сило.
— Это мои одноклассники. Что они делают?
— Скребут школьные коридоры. Вроде бы там будет перевязочная. А ты, говорят, получишь тройку по закону божьему и двойку по поведению, — нахмурился отец и выжидающе посмотрел на сына.
— Ты видел отца Эмерама? — простонал Дюро.
— Почему он тебя не жалует?
— Потому что не верит, что у коней есть душа. — Дюро с облегчением заметил, что губы отца невольно растягиваются в улыбке.
— А видел ты дядю Бендика?
— Бог знает где он, дома не появлялся. Вместе с кочегаром Мачинцем бросил паровоз. А поезд с коровами все еще стоит на станции. Скот в нем шалеет от голода и жажды. И вашего учителя Дриена нет нигде. И вообще, многие за вчерашний день и ночь куда-то исчезли. Хорошо, что я с вами.
— Теперь уж не пойдешь никуда? — спросила со страхом мама.
Отец ничего не ответил, хитро улыбаясь, пошарил рукой в мешке и выложил на стол плитку швейцарского молочного шоколада.
— А это у тебя откуда? — удивилась мама.
— Проходил мимо кондитерской Идризовича, говорю себе, спрошу старого Исмета, не продаст ли пару кило сахара. А Исмета боли в пояснице приковали к постели. Сам уж кое-как может спуститься в подвал, а снести туда что-нибудь не в состоянии. Пришлось ему помочь — целый час отправлял туда, в подвал, его турецкое имущество. Вот тебе расписка. Дюро, как начнется после войны сезон мороженого, будешь иметь каждый день бесплатную порцию.
Дюро свистнул от радости, а бумажку немедленно спрятал в секретную железную коробку из-под пряностей, в которой у него уже было двадцать восемь сэкономленных крон, три хрустальных подвеска, крыло африканской бабочки в целлофановом мешочке и старая немецкая почтовая марка достоинством в десять миллионов марок.
— Это похвально — помочь заболевшему, — вернулась к действительности мать, — но где же сахар? Идризович тебе его не продал?
— Говорит, что уже нет и в помине! — помрачнел отец. — Со своей кондитерской точки зрения посоветовал лучше всего купить турецкий мед. Навешал он мне его пять килограммов. — Отец еще раз запустил руку в мешок и извлек из него бумажный пакет с большими желтыми кристаллами. — Если это растолочь в ступе, растворяется почти как сахар, — бормотал отец.
— Ну вот, пора и спать, — сказала мать и погасила потрескивающую свечку.
Сразу после ее слов где-то рядом, совсем недалеко от Лазовиска, застучал пулемет. Коротко, сухо, резко. Тишина, наступившая после выстрелов, была настолько глубокой, что никто не осмелился прервать ее даже вздохом. Мать вышла в сени, взяла фонарь, зажгла его и спустилась в подвал, повесила его там на крюк. Вернувшись наверх, всего лишь минуту, словно колеблясь, постояла над разложенными постелями, а затем принялась сносить в подвал одеяла и подушки.
…Отец с матерью уже давно заснули, а Дюро сделал вид, что спит.
Тут загрохотали разрывы бомб, домик заходил ходуном, с ужасным воем посыпались на Лазовиск коварные мины. Дюро прижался к маме, мать к отцу, отец обнял их обоих тяжелыми, грубыми руками. Широко раскрытыми глазами смотрят они все трое на сыплющуюся штукатурку, раздувающимися ноздрями вдыхают смрадный дым пожара, проникающий вниз через малую подвальную отдушину.
— Яно, выходи тушить! — откуда-то сверху долетел голос соседа Регака. — В бога твоего… горим!
Отец, в упор посмотрев на сына и жену, тяжело поднялся.
— Ты должен идти, — сказала мама и закрыла глаза.
— Ты всегда была мне хорошей женой. — Он погладил ее по щеке, набросил на плечи куртку и вышел из подвала.
Уже было весеннее солнечное утро, когда мужчины собрались у еще дымившегося пожарища и из зеленой большой бутылки пили за свободу вместе с первыми советскими воинами.
— Так говорите, что в горах много одичавших коней? — спросил у бойцов отец.
— Да, — кивнул усатый сержант без каски.
— И они убегают от солдат? — ввернул сосед.
— Боятся… да… — Усатый опрокинул в себя стаканчик и хотел было двинуться дальше. Но едва он сделал три шага, как от Бурной скалы, почти касаясь вершин деревьев, появился самолет и начал поливать местечко свинцовым дождем.
— Сукин сын! — выругался усач, сжав кулаки последний раз в жизни. Отец бросил сына на землю и прикрыл его собственным телом. Веснушчатый высокий боец старался попасть из автомата в хвост самолета. Но тот, издевательски урча, скрылся за горами.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.