Наполеон. Годы изгнания - [25]
Активная созидательная деятельность императора была прервана печальным известием о смерти императрицы Жозефины 29 мая 1814 года[129].
Император выглядел глубоко опечаленным; он заперся в своем кабинете и в течение дня принял только гофмаршала на несколько минут.
Вспоминая императрицу, император говорил, что она обладала элегантностью креолки, сочетаемой с беспредельной грацией и обаянием, с общительностью и уравновешенностью характера, которые всегда оставались неизменными. Все, что она носила, было элегантным. Она была законодательницей моды. Ее ночной наряд был таким же элегантным, как и дневной. Признавая за императрицей пристрастие к трате денег и добавляя при этом, что ему несколько раз приходилось улаживать ее долги, император в то же время отдавал ей должное, когда заявлял, что среди долгов, которые она делала, были и такие, которые помогали ей обретать друзей при помощи безделушек, отдаваемых ею в подарок в нужный момент и с ее обычным изяществом. Он говорил: «Жозефина превосходила всех других изяществом своих манер, когда вручала подарки. Она любила различные виды искусства и покровительствовала им. Она устраивала баталии с Деноном, чтобы заполучить несколько картин для украшения своей галереи. Мои рекомендации Денону обычно ставили все на свои места». Когда император впервые встретился с ней, он был больше очарован ее умом и умением держаться грациозно, чем ее красотой; она была само обаяние. Это первое впечатление, произведенное Жозефиной на Наполеона, вскоре привело к браку, и оно только усиливалось с каждым днем, а после развода уступило место любви, полной уважения. Визит, нанесенный ей императором Александром и королем Пруссии, оказался причиной ее кончины: уже несколько дней она была больна, но встала с постели и нарядилась, чтобы принять двух монархов. Вылеченная было лихорадка, давшая осложнение в виде ангины, привела ее к могиле.
Обладая добрым характером, мягким сердцем и искренней чувствительностью, она обычно проникалась жалостью к людским невзгодам и плакала вместе с теми, кто приходил к ней поведать о своих злоключениях. Такое отношение к людям, говорил император, часто делало ее жертвой манипуляторов. Император хотел положить конец этой установившейся тенденции разбазаривания средств. Он пригрозил отправить в тюрьму некую персону, которую он подозревал в том, что она подбивает императрицу к транжирству: это была мадемуазель Депо[130], портниха или шляпница. Однажды, заметив ее во дворце, император приказал, чтобы ее выдворили и отправили под конвоем четырех жандармов в Венсеннскую тюрьму. Приказ, отданный герцогу Ровиго (Савари), был приведен в исполнение самым буквальным образом. Эта женщина уже шагала в конце улицы Сен-Клу, весьма обеспокоенная тем, что могло послужить причиной подобного обращения с ней, когда маршал Дюрок, услыхав, что шутка императора была воспринята серьезно, распорядился, чтобы мадемуазель Депо было позволено сесть в его карету. Она приехала в Париж, чувствуя себя совершенно больной от выходки императора. Во дворце, где эта история обсуждалась на все лады, женское окружение императрицы посчитало поступок императора довольно варварским.
Воспоминания об императрице были связаны с самыми прекрасными моментами политической карьеры императора, итальянскими кампаниями, переговорами в Монтебелло, Кампо-Формио, Консулатом, первыми годами Империи. С Жозефиной звезда императора восходила; во время второго брака она необычайно ярко блистала. Тогда она была Венерой, вечерней звездой.
Личный кошелек Марии Луизы доходил до 50 000 франков в месяц; 20 000 франков предназначались для бедных, а ее резервный фонд составлял 20 000 франков. С меньшей суммой денег, чем у Жозефины, она добилась большего, поскольку была лучше организованной; она делала множество пожертвований, но не знала, как и кому следует делать подарки, как это всегда знала Жозефина[131].
Остров Эльба, на котором обосновался император, был местом покоя и философских размышлений; но на какое время? Разве не появились у него уже там какие-то смутные надежды? Он не смел признать это и искал возможность отвлечься; работа, которой он занялся, возвращала его к чему-то основательному и надежному, чего он хотел придерживаться, но что каждый день уходило от него.
После нескольких дней скорби он вновь посвятил свое время рабочим, каменщиками и плотникам. Его можно было найти среди них с самого раннего утра выслушивавшим рабочих и смеявшимся над их высказываниями.
Для того чтобы принять принцессу Полину[132], император распорядился о строительстве прекрасных апартаментов над первым этажом, который занимал он сам, и очень большого здания[133], примыкавшего к дворцу. В этом здании должны были находиться зал для проведения балов и маленький театр; лучшие художники Италии прибыли в Портоферрайо, чтобы украсить эти помещения, а также театр в городе. Император должен был покинуть дворец на короткое время; он поехал жить в уединенном месте рядом с часовней «Мадонна де Марчиана»
