Наперегонки с Саванной - [5]

— И не ему, — говорит Гил.

— Но главный тренер всегда решает, когда речь идет о тренировках лошадей. Так кто же должен разрешить?

— Я.

Я резко обернулась, чтобы увидеть Джека Гудвина. Он привел в порядок свою ковбойскую шляпу, засунул руки в карманы, окруженный своими охотничьими собаками.

— Что происходит? — спросила я у папы и Гила.

— Ты не слышала? — Джек говорит своим супер серьезным голосом, как тогда, когда он узнал, кто я на самом деле. — Я командую на ферме в этом году.

— Что значит, ты командуешь на ферме?

— Это один из тестов его отца, чтобы удостовериться, что он может отдать ферму в руки Джека однажды, — пробормотал Гил. — Он заставил его научиться водить грузовик, когда Джеку было десять. В двенадцать он начал заключать сделки.

Как хорошо, что я сдала алгебру в прошлом году. Он главный на ферме?

— А еще ты пойдешь в школу? — спросила я Джека. — Выпускной год не будет легким.

— Я справлюсь.

Говоря о трудовых договорах. Он может ходить в школу, управлять фермой, спать и быть преследуемым Эбби Винчестер, все это одновременно?

— Ну, как насчет возможности дать мне какое-нибудь испытание? – прошу я.

— Джек хочет, чтобы все вопросы согласовывались с ним, — говорит Гил, не выразив ни капли возмущения, получая поручения от семнадцатилетнего парня. — Только он может дать тебе испытание.

— Так я могу попробовать, сэр?

— Какие у тебя есть навыки? — Крошечная самодовольная ухмылка появляется на его лице.

— Давай посмотрим. Я езжу на лошади с четырех лет. Я была тренером лошади в Чарльстоне. И, конечно, я поймала Звезду на скорости. Помнишь это?

Его ухмылка превращается в полноценную улыбку.

— Ты поймала Звезду Теннесси на скорости?! — воскликнул отец.

Гил перевел взгляд от меня к Джеку.

— Что?

— То, что она остановила его один раз, не значит, что она сможет управлять им на трассе, — говорит Джек, смущая меня пристальным взглядом. — Ты хочешь работу тренером? Тогда я должен увидеть, как ты справишься со Звездой.

— Нет, — говорит папа. — Он сбрасывает всех наездников.

— Можно, пожалуйста? Я езжу на лошади тринадцать лет. Ты знаешь, что я могу справиться со Звездой!

— Может она хоть проехать на другой лошади помимо Звезды? — Папа почесал затылок.

Джек на секунду задумался.

— Давайте посмотрим, как она справится с Таинственной Минервой. Но я оставляю себе право дать тебе работу только после того, как увижу, как ты справишься со Звездой.

Почему ему так хочется увидеть, как я оседлаю Звезду?

Папа щелкает пальцами и подзывает высокого конюха с беспорядком в его свободно падающих на лоб коричневых волосах, который подслушивал.

— Подготовь седло Минерве, Витфилд.

— Таунсенд, — рявкнул Гил. — Подготовь еще Лаки Страйк и поводи его по тренировочным дорожкам несколько кругов. Я хочу показать Саванне, как будет проходить испытание.

Таунсенд с другим конюхом пошли выводить Лаки Страйк из стойла.

Пока мы ждали, Джек опустился на корточки и начал чесать ухо собаки, бормоча ему:

— Ты – вонючая псина. Такой красивый дьявол, и Афина твоя подружка. Поцелуй меня.

Собака лизнула и обслюнявила все его лицо. Он взглянул на меня пару раз, но я притворилась, что не замечаю этого, сжимая свои перчатки.

Несколько минут спустя, конюх по имени Витфилд появился с Минервой. Гнедая лошадь и, возможно, самая красивая, которую я видела.

— Она прекрасная лошадь, — сказал Витфилд. — Она участвовала в 53-х скачках, из которых в 11-ти победила и занимала призовые места в 35-ти.

Она согнулась и носом почесала колено.

— Давай, прекрасная девочка, — шепнула я ей. — Помоги мне с этим справиться.

***

Я стою в комментаторской кабинке с Гилом, папой и Джеком, смотря, как Брайнт Таунсенд промчался вокруг трека верхом на Лаки Страйк, одного из призовых коней мистера Гудвина. Жеребец выиграл Прикнесс³ три года назад.

— Это полное дерьмо, Таунсенд! Полнейшее! Ты можешь гораздо лучше, чем сейчас.

Гил ростом 152 см, но когда он так кричит, то похож на Халка.

Таунсенд проезжает седьмой фурлонг⁴ за 1 минуту и 35 секунд. У него просто бешеная скорость. Как будто он на ракете, а не на чистокровном жеребце.

И Гил думает, что это полное дерьмо?

Может Таунсенд никогда не научится нормально разговаривать с девушками, но он знает, как себя вести на гоночном треке. Я делаю глубокий громкий вдох и сжимаю свои перчатки в руках. Я смогу сделать это.

Гил поворачивается ко мне.

— Твоя очередь.

Я подхожу к Минерве, начиная её гладить. Кобыла пахнет потом и мазью и выглядит расслабленной, шевеля своими ушами. Я закрепляю свой шлем, специальные очки и жилет, прежде чем оттолкнуться от конюха и ступить на стремя.

— Спасибо, Викфилд.

— Я Рори, — говорит он.

— Девчачье имя, — дразню я.

— Быть тренером лошади мужская работа, — Рори не остается в долгу. Мы улыбаемся друг другу.

Оборачивая поводья между мизинцами и безымянными пальцами, я сжимаю бок лошади, заставляя её начать двигаться. Я слежу за каждым её движением, располагаясь в седле, сливаясь с её телом. Минерва знает о гонках все – она в этом хороша. У неё прекрасная походка: мерная и твердая. Черт побери, она, должно быть, была тренирована лучшими берейторами. Она такая профессионалка.