На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире - [74]
Судя по рисункам, некоторую роль в хозяйстве гарамантов играла охота, ибо их страна изобиловала дикими зверями.
Еще одним источником доходов для гарамантов была торговля с соседними племенами, как берберскими, так и негритянскими. Однако передаваемая Геродотом информация о путях, которые вели из страны гарамантов на юг и запад, вплоть до Атласа, крайне искажена. Столь же смутные сведения об этих караванных путях Сахары сообщает Страбон. Зато у Афинея (IV в.) мы находим связанный с гарамантами рассказ о карфагенянине Магоне, который совместно с гарамантами трижды пересек пустыню Сахару, якобы питаясь только сухим ячменем и обходясь без воды. Последняя подробность — ходячий сказочный сюжет: «сверхчеловек» пересекает великую африканскую пустыню или великую степь Евразии, обходясь без пищи и воды[62]. Но и Магон не мог обойтись без помощи гарамантов, монополизировавших караванный путь через Центральную Сахару. Вместе с тем этот рассказ, относящийся ко времени расцвета Карфагенской державы, очевидно, свидетельствует если и не о прямом, то о косвенном участии карфагенян в транссахарской торговле. Недаром некоторые гарамантские товары носили в Средиземноморье название карфагенских. В частности, Страбон сообщал, что от гарамантов к римлянам привозили «карфагенские камни».
Другой источник сведений о гарамантах у Гекатея и Геродота — это северный контрагент Гарамы — греческая Кирена; именно здесь Эвгамон Киренский собрал рассказы о гарамантах.
В транссахарской караванной торговле принимали участие и северные соседи гарамантов, к которым для обмена товаров с юга приезжали гараманты, а с севера — карфагенские и киренские купцы. Это были оседлые берберские племена осенсов, псилов, абсистов, бизаков и особенно многолюдное и богатое племя насамонов, населявшее восточное побережье Сирта, внутренние области Киренаики и Барки и оазисы Джало. Центром этой группы оазисов была Авгила, известная с конца римской эпохи (теперь Авджила), но, несомненно, существовавшая и ранее. Северо-западными соседями гарамантов были во времена Геродота (и Эвгамона, т. е. в первой половине VI в.) маки, во времена Страбоны — гетулы, или, по Плинию, фазаний, входившие, вероятно, в состав объединения гетулов, а возможно, и гарамантов.
Ученые уже давно обратили внимание на противоречивость сообщения Геродота о гарамантах. В одном месте он говорит, что гараманты на колесницах «охотятся» за эфиопами, а в другом — что «у них нет никакого боевого оружия и они не умеют отражать врага». Из всех многочисленных попыток объяснить это противоречие, по нашему мнению, наибольшего внимания заслуживает гипотеза советского историка А. Д. Дридзо. Он считает, что «античные авторы (и в первую очередь Геродот) называли гарамантами не один народ или племя, но целое объединение народов (вернее, племен), группировавшееся вокруг столицы — Гарамы — и по имени ее получившее свое название. Среди гарамантов были, как рассказывал Геродот, и покоренные, находившиеся в подчинении племена. Сообщает Геродот и о «господствующем племени, покорившем остальных»[63]. Сходные отношения между племенами и этнокастовыми группами существовали в государствах этого района Африки и в более позднее время. Вероятно, как и в новое время, в 1-м тысячелетии эти отношения связывали группы разных хозяйственно-культурных типов, из которых основными были оазисные земледельцы и кочевые скотоводы.
Центром обмена продуктов и услуг и одновременно центром политического объединения племен Гарамы был, очевидно, храм, упоминаемый древним автором схолий к «Аргонавтам» Аполлония Родосского под скромным названием «наос». Гигантский некрополь в Вади-Аджаль, насчитывающий не менее 45 тыс. погребений как европеоидов, так и негроидов, «не может быть ничем иным, как кладбищем, рассчитанным на все племена объединения и расположенным близ общего для всех этих племен святилища»[64]. Полсотни фоггар, обнаруженных в районе Вади-Аджаль, давали необходимую влагу пальмовым рощам вблизи храма. В Гараме находилась резиденция гарамантского царя, которого, возможно, обожествляли. По свидетельству автора схолий к «Аргонавтам», гараманты отличались благочестием.
В разные периоды истории Гарамы пределы ее владений простирались на различные расстояния в глубь материка. Сообщения Геродота и Клавдия Птолемея позволяют очертить два разных ареала Гарамантского царства. В VI–V вв. оно включало на востоке оазисы Куфра, на западе, вероятно, предгорья Тассили, на юге могло доходить до Эннеди. В римское время южная граница Гарамантского царства простиралась до Центрального Судана, а на севере отряды гарамантов вторгались в приморские области Сирта.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Настоящая книга охватывает три основных периода из боевой деятельности красных Таманских частей в годы гражданской войны: замечательный 500-километровый переход в 1918 г. на соединение с Красной армией, бои зимой 1919–1920 гг. под Царицыном (ныне Сталинград) и в районе ст. Тихорецкой и, наконец, участие в героической операции в тылу белых десантных войск Улагая в августе 1920 г. на Кубани. Наибольшее внимание уделяется первому периоду. Десятки тысяч рабочих, матросов, красноармейцев, трудящихся крестьян и казаков, женщин, раненых и детей, борясь с суровой горной природой, голодом и тифом, шли, пробиваясь на протяжении 500 км через вражеское окружение.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.