На заре цивилизации. Африка в древнейшем мире - [76]

Археология позволяет проследить, как постепенно распространялись культурные, антропогенные ландшафты в глубь Африки. Долгое время единственным, хотя и очень ярким, образцом антропогенного ландшафта на Африканском материке был Древний Египет. Но присоединение Нубии к державе фараонов превратило ее речные оазисы, а также оазисы Ливийской пустыни в подобие Земли Египетской. Финикияне и греки, поселившись среди берберов Северной Африки, принесли культуру высокоразвитого, интенсивного плужного земледелия с широким ассортиментом возделываемых растений и применением искусственного орошения. К середине 1-го тысячелетия эта земледельческая культура, может быть, под давлением правителей Карфагена и других пунических городов, а также Кирены получила некоторое распространение среди берберских племен, населявших близкие к этим городам районы. Ведь «ливийские» крестьяне, а также смешанные группы ливио-финикиян и эллино-ливийцев составляли основное трудящееся население карфагенских и киренских владений. Во II в. нумидийские цари усиленно внедряли интенсивное земледелие среди подданных, переводя кочевников и полукочевников на прочную оседлость. К этому времени в долине Мулухи (Мулуи), на границе Нумидии с Мавританией, земледелие уже было господствующей сферой хозяйства. Что касается оазисов Феццана, то здесь интенсивное поливное земледелие появилось, вероятно, еще в конце 2-го тысячелетия, в связи с переселением сюда выходцев из древней Эгеиды, смешавшихся с ливийцами; в середине 1-го тысячелетия оазисное земледелие гарамантов Феццана находилось в расцвете. Завоевание гарамантами новых групп оазисов и горных районов с естественным орошением, возможно, привело к распространению их системы земледелия, пусть и в обедненном, упрощенном виде, на территории Центральной и Южной Сахары. В середине 1-го тысячелетия, когда южноаравийские переселенцы колонизовали плато Тигре, здесь наступает расцвет сравнительно интенсивного земледелия того же типа, что и в горном Йемене.

К концу рассматриваемого периода культура интенсивного земледелия продвигается все далее к югу. Особенно высокого развития она достигла на севере Мероитского царства, где получили распространение не только пахотные орудия, запряженные домашними животными, но и водочерпальные колеса — нории.

Освоение Африки для хозяйственной деятельности человека — основной вклад древних, а затем и средневековых африканцев в мировую культуру.

Древние народы Азии и Средиземноморья интересовались внутренними районами Африки преимущественно как источниками драгоценных металлов и драгоценных камней, экзотических зверей и звериных шкур, слоновой кости и других ценных продуктов природы.

С каждым новым этапом истории Средиземноморья и Западной Азии расширялась та зона Африки, где велась добыча золота, большая часть которого вывозилась за пределы континента. Золото Судана, Пунта и Восточной пустыни давало фараонам возможность господствовать на Ближнем Востоке, нанимать иноземных воинов, покупать британское олово для производства бронзы и оружия из нее, привязывать финикийцев и другие торговые народы к политической системе Египта.

Золото Африки в немалой степени содействовало росту богатства и могущества Гарамы, Напаты, Мероэ, государств плато Тигре, Карфагена, Кирены, Египта Лагидов. Кроме того, Африка давала серебро, платину, медь. Сильфий Кирены, благовония Восточноафриканского Рога, изумруды Нубийской пустыни, «карфагенский камень» Центральной Сахары, самоцветы красноморского побережья Эфиопии, кораллы, жемчуг Красного моря, слоновая кость, рог носорога, зуб гиппопотама, черепаховые щиты, всевозможные звериные шкуры — все эти экзотические товары составляли богатства городов-купцов и царей-торговцев. Кроме того, Африка уже в древности была поставщиком живых зверей для царских дворцов и зверинцев, а позднее — для римских цирков. В эпоху эллинизма в Нумидии, Восточном Судане, Северной и Восточной Эфиопии и Сомали было отловлено несколько тысяч слонов, которые затем были выдрессированы и включены в армию. К концу античности слоны были полностью истреблены в Северной Африке, большей части Восточного Судана, в прибрежных районах Эфиопии (еще раньше — в Сирии и Египте). Охотники за слоновой костью, выполняя желания средиземноморских и азиатских купцов, проникали все дальше в глубь Африканского материка: в горы Сахары, к истокам Нила, Великим африканским озерам, «Лунным горам» и т. д.

У Египта были особые причины интересоваться внутренними районами Африки. Превращение страны в одну гигантскую пашню, разделенную на участки дамбами и каналами, поставило перед населением и правительством две проблемы: мяса и дерева. Угоняя десятки и сотни тысяч голов скота из Ливии и Нубии, фараоны пытались решить первую проблему, а посылая экспедиции в Ливан, Нубию, Пунт, организуя поставки строительного и поделочного дерева из этих стран — вторую. Третьей проблемой были разливы Нила, от которых зависело благосостояние всего Египта. Если разливы запаздывали либо не достигали обычного уровня, страну ждал недород, а то и голод. Поэтому чисто практические соображения толкали египтян и их правителей (единоплеменных или иноплеменных) изучать истоки чудесной реки. Результатом их усилий были поразительно точные сведения об истоках Нила и обитателях этих мест — пигмеях, которые мы находим в античной литературе — от Гомера до Гелиодора. Вместе с тем под влиянием египетской традиции древние народы Средиземноморья и Азии были склонны связывать с истоками Нила всякую реку тропического пояса, во всяком случае все крупные африканские реки, и отождествлять с пигмеями (негриллами) все низкорослые африканские народы.