На руинах нового - [68]

Закончу русским сюжетом, связанным с сочинением Свифта. Кажется, единственным по-настоящему положительным героем русской литературы является лошадь (см. «Холстомер»).

Отчет о поездке в Шотландию

Полузабытые книги приносят несравненное счастье – в них обнаруживаешь знакомые вещи, которых на самом деле никогда не знал. Такие книги живут в твоем сознании до того, как наткнешься на них в какой-нибудь богом забытой букинистической лавке. Именно это произошло со мной в самом начале 2016-го в полузатопленном наводнением Йорке. Обходя небольшой центр города по пятому разу, я обнаружил маленький магазин и спрятался там от сырости и холода. Купил там переизданную восемьдесят лет назад книжку, о существовании которой я никогда не знал, но уже с первых страниц понял, что она всегда обитала в моей голове.

Эдинбургское издательство T. Nelson & Sons в 1911 году опубликовало «Дневник поездки с Сэмюэлом Джонсоном на Гебриды», написанный Джеймсом Босуэллом в 1785-м[127]. Некогда одно из самых обсуждаемых сочинений, сегодня оно известно лишь специалистам, а жаль. Здесь все интересно: и автор, и главный герой, и страна, по которой проходит неспешное путешествие двух ученых джентльменов, и население этой страны.

Путешественники известны русской публике; по крайней мере, должны быть известны ее образованной части. Многие знают Джеймса Босуэлла по мимолетной реплике Шерлока Холмса, обращенной к доктору Ватсону: «Что бы я делал без своего Босуэлла!» Заботливый комментатор советской холмсианы (я имею в виду собрание сочинений Артура Конан Дойла и перепечатки оттуда, а не загадочные книги, выходившие в начале 1980-х годов в Ташкенте или Кишиневе с иллюстрациями, больше похожими на нигерийские афиши голливудских блокбастеров) отмечает: Сэмюэл Джонсон (1709–1784) – выдающийся английский литератор и лексикограф, составитель и комментатор многотомного издания Шекспира, автор стихов, поэм, критических статей, биографий и – прежде всего – великого «Словаря английского языка». «Словарь английского языка» – предприятие совершенно героическое, учитывая, что подвиг совершен в одиночку. Сегодня словари составляют целые коллективы авторов, на это дело выдают гранты, получают финансирование из госбюджета, закупают технику, устраивают презентации и даже снимают специальные сюжеты для выпусков новостей. Ничего этого во второй половине XVIII века не было. Джонсон принялся за словарь в 1746 году, подписав контракт с издателем на сумму 1500 гиней с обязательством закончить работу в три года. Когда ему сказали, что подобный словарь французского языка составляли сорок французских ученых мужей, потратив на это сорок лет, наш герой ответствовал так: «Вот это и есть истинное соотношение. Помножим сорок на сорок и получим тысячу шестьсот. Как раз три к тысяче шестистам и есть настоящее соотношение англичанина к французу». Как мы видим, националистом Джонсон был всегда – несмотря на то, что именно ему приписывают знаменитую фразу: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев». Впрочем, мы знаем ее со слов Босуэлла. Да, чуть не забыл, Джонсон провел за словарем не три, а восемь лет.

Джеймс Босуэлл (1740–1795) был не англичанином, а шотландцем, точнее – жителем Шотландии, ибо никаких «этнических шотландцев» никогда не существовало. Их как раз во второй половине XVIII века начали придумывать. Босуэлл родился в Эдинбурге. Эдинбург был современным городом с могучей кастой юристов (отец Босуэлла служил судьей), со знаменитым университетом, в котором разворачивалось знаменитое Шотландское Просвещение, давшее миру Давида Юма, Адама Смита и многих других. На политической карте Великобритании XVIII века Эдинбург – «вигский город», либеральный, противостоящий английским «тори», консерваторам. Это обстоятельно также не способствовало симпатии Сэмюэла Джонсона к шотландцам – сам-то он был истинным тори.

Босуэлл встретил Джонсона 16 мая 1763 года; шотландцу было 22 года, англичанину – 54. Так началась одна из самых знаменитых и странных дружб в истории Европы. Привязанность юного эдинбуржца к блестящему уму автора «Словаря» была столь сильна, что она затмила все: и довольно отталкивающую внешность Джонсона, и его ядовитый сарказм, переходящий порой в грубость, и то, что старший друг презирал родину младшего. Как известно, эта привязанность закончилась написанием – уже после смерти главного героя – босуэлловской «Жизни Сэмюэла Джонсона», которую знаменитый филолог Гарольд Блум назвал величайшей биографией, когда-либо написанной по-английски. Босуэлл многие годы вел дневник, где записывал разговоры Джонсона, фиксировал его выходки, какие-то мелкие детали – в общем, все, что стало потом тканью его знаменитой книги. Несомненно, «Дневник путешествия с Сэмюэлом Джонсоном на Гебриды» – первый набросок «Жизни Сэмюэла Джонсона». Но интересен он не только – и даже не столько – этим.

Босуэлл несколько лет зазывал Джонсона совершить поездку на север и запад Шотландии, последний отнекивался, иногда было соглашался, но с места не двигался. И вот поздно вечером 14 августа 1773 года мирно отходящий ко сну Босуэлл получает записку от Джонсона, гласящую, что тот прибыл в Эдинбург и разместился на постоялом дворе Бойда. Так началось это странное путешествие, длившееся три месяца; Босуэлл с Джонсоном, стартовав в Эдинбурге, обогнули восточное побережье центральной части Шотландии, у Куллодена свернули на восток, перерезали страну справа налево, обследовали Гебридские острова, затем – западное побережье и двинулись назад в Эдинбург с небольшим заездом в Бервик. Удивительно, как немолодой домосед, высокий корпулентный Джонсон, обжора, любитель выпить, страдавший к тому же болезнью нервов, все это вынес. Как он не захлебнулся собственным ядом, путешествуя по стране, которая ему решительно не нравилась?