На руинах Константинополя. Хищники и безумцы - [111]

Вдалеке, на границе зарослей, виднелись останки зданий дворца, недавно пройденные, и громада ипподрома. Если посмотреть влево, то так же вдалеке виднелась крыша заброшенного приморского дворца Буколеон и лазурное море, плескавшееся за крепостными стенами. Справа среди черепичных крыш вздымался собор Святой Софии. Тодорис обратил внимание, что привычного креста на куполе нет, но в следующее мгновение стало не до крестов на куполах, ведь гораздо ближе, в зарослях, сверкнула белая искорка.

Тодорис пригляделся: она снова сверкнула. А затем ещё одна. И ещё. Всё, как говорил Яков! И это было не что иное, как металлические шлемы, блестевшие на солнце.

Через минуту Тодорис уже с ужасом осознавал, что искорками, вспыхивающими и гаснущими, полнятся все заросли. И это ещё не считая турок в чалмах, которые, конечно, тоже участвовали в поиске, но солнце не выдавало их. Погоня приближалась и с севера, и с запада, и даже с юга — со стороны Буколеона. А ведь именно туда, к морю, завтра должны были прийти Яков и госпожа Мария, отсидевшись в развалинах.

«Нас берут в кольцо», — подумал Тодорис, а вслух произнёс:

— Яков, нам надо двигаться дальше на восток.

Спустившись с обломка стены, Тодорис торопливо препоясался мечом, а затем с помощью Якова нашёл в развалинах «нору», куда можно спрятать доспех. Госпожа Мария, уже зная, в чём дело, подгоняла их:

— Быстрее. Прошу вас: быстрее.

Затем все трое покинули развалины и почти бегом устремились на восток, надеясь, что успеют выскользнуть из кольца прежде, чем оно сомкнётся.

Теперь Тодорис уже не очень бодрился. Появилось неприятное чувство, что он сам себя обманул. Сколько раз он говорил себе, что утро первого июня станет временем, когда все опасности минуют. Можно будет выйти на улицу, добраться до отцовского дома, не опасаясь быть схваченным. А теперь что? Вместо этого он спасается бегством от людей разгневанного султана, и ведь сам согласился на такое. Да уж, обманул сам себя.

Тодорис, госпожа Мария и Яков ещё несколько раз забирались на какие-то развалившиеся стены, чтобы с высоты посмотреть, где преследователи. Турки явно не бежали, а шли, не торопились, но зато тщательно осматривали каждую тропинку в зарослях, заглядывали под каждый куст. В этом не могло быть сомнений.

Наверное, в поисках участвовала не одна тысяча человек, и каждый старался заметить, не смята ли где трава, нет ли где-нибудь свежесломанной ветки. А такие следы вполне могли остаться. Тодорис только сейчас сообразил, что двигался по тропинке неаккуратно, особенно в начале пути, когда ещё не снял доспехи и временами просто не чувствовал веток.

Вот Яков опять повёл Тодориса и свою мать на какое-то возвышение, совсем небольшое. Если здесь когда-то была постройка, то теперь она превратилась в кучу камней, покрытых землёй и заросших. С возвышения стало хорошо видно, что уже совсем рядом находится крепостная стена, защищавшая Город с востока. А на западе, а также на севере и на востоке среди зелени всё так же сверкали белые искорки.

Теперь Тодорис понял, что кольцо, которое он себе представлял, и не думает смыкаться. Преследователи продолжали идти с запада широкой дугой, которая охватывала почти всё пространство развалин от края и до края. Значит, турки хотели сначала прижать беглецов к восточным стенам и только затем сомкнуть кольцо.

— Я думаю, мы должны разделиться, — сказал Тодорис.

— Разделиться? — удивилась госпожа Мария. — Зачем?

— Так вам с Яковом станет легче спрятаться. Для двоих легче найти укромное место, чем для троих, — сказал Тодорис. — Дальше бежать вам не имеет смысла. Лучше использовать оставшееся время, чтобы выбрать какую-нибудь нору и затаиться. Это надо сделать аккуратно. Чтобы смятая трава или поломанные веточки кустов не выдали вас.

— А ты? — спросил Яков.

— А я побегу на север, в сторону гаваней Золотого Рога, — ответил Тодорис. — Даже если меня одного поймают, то наверняка отпустят, потому что на мне нет доспехов. Без доспехов я не похож на того, кого турки видели сегодня утром на улице, когда гнались за нами.

Госпожа Мария выглядела растерянной, Яков — тоже, а времени оставалось не так уж много, поэтому Тодорис заставил их сосредоточиться, задав вопрос:

— Яков, тут поблизости есть где спрятаться? Вы с матерью устроитесь в укромном месте, я уничтожу за вами все следы, вспушу траву, а сам побегу в другую сторону.

— Есть старый подвал прямо под нами, — сказал Яков. — Если поможешь закрыть вход камнями, присыплешь их пылью, то в этом подвале нас с мамой никто не найдёт.

* * *

Когда Яннис вынужденно рассказал Великому Турку всё то немногое, что знал о побеге Якова, то надеялся получить передышку хотя бы до вечера. Яннис думал, что Турок слишком увлечён поисками беглеца, поэтому не вспомнит об оставшемся у него «госте». Однако надежды не оправдались: Турок вспомнил и даже позвал раньше обычного.

Когда Яннис и его сестра ещё завтракали, в покои явился один из безбородых, то есть евнухов. Евнух не знал греческого языка, поэтому знаками велел Яннису: «Следуй за мной», а затем повёл к Великому Турку, который как раз в это время тоже совершал утреннюю трапезу.