На подводной лодке - [5]

Шрифт
Интервал

— Котяка ты мой!.. Испужался?



Вдруг снова, где-то наверху рождается шум. Он приближается и растет со стремительной быстротой. Люди наклоняют головы.

Продолжающий всплывать «Пролетарий» получает страшный удар по перископу… Резко кренится на бок. Крик командира:

— Погружайся!

Выстрел… борьба… шепот комиссара:

— Что это ты, товарищ, задумал? Брось, говорю тебе!

В кромешной тьме «Пролетарий» камнем летит на дно. Над тем местом, где он должен был всплыть, стремительно проносится миноносец. За кормой от бешеной работы винтов водоворот брызг и пена.






III

Максимыч сидит на верхней палубе «Коммуны», затягивается папироской и тормошит за ухом Керзона. Лицо Максимыча покрыто странными царапинами. Керзон довольно мурлычет и щурит зеленые глаза. Одна лапа его аккуратно перевязана чистой марлей и торчит на отлете, кажется, что Керзон норовит с кем-то поздороваться за руку. Обступившие Максимыча краснофлотцы с других лодок вот уже полчаса просят рассказать его о том, что стало с «Пролетарием», когда на него налетел миноносец.

Максимыч долго мнется и, как бы нехотя, начинает:

— Ну и что ж тут рассказывать — пустячки одни. Полетели мы на дно, как топор в прорубь. Не перепугались — нельзя этого сказать. Обезумели только. Бегают все в темноте, кричат, царапаются. Меня два раза с табурета сшибли. Я уж Керзона держу крепче, а он, чудак котячий, тоже обезумел и царапает меня по силе возможности, а еще подводный житель. А Кандыба хуже всех — сущий котенок! Стреляться задумал, да комиссар к счастью заметил, вышиб наган. Ну, сели мы на грунт, зажгли переносные лампы. Тут очухались все немного, и Керзонка, прохвост, царапаться перестал. И вот, дорогие товарищи, комиссар начал речь держать.

Максимыч закурил новую папироску исподлобья строго взглянул на краснофлотцев.

Вот как он начал правильную речь свою: «Что же вы, говорит, елки с палкой, веру в себя потеряли? С чем съели ее? — говорит. Всех кругом советских подводников осрамили. Или не знали, на что шли? Если моряки, форму со звездочкой носите то и боритесь, как подобает советским морякам. И еще, говорит, это нас мировая буржуазия под воду загнала. Нам бы пахать да строить. Ну, а раз взялись бороться, так уж борись, обороняй Советскую страну до последнего вздоха. Пусть наши спокойно строят и на морские границы не косятся, за этим нас сюда послали.

Тут, говорит, один товарищ стреляться задумал. Барышня он, нытик. Позор. Мы не так богаты, чтобы краснофлотец из-за пустяка выбывал из строя. Жизнь в наших руках, говорит, так давайте же бороться за нее!»

Ну, ребята соглашаются конечно, такое на всех воодушевление нашло, да ведь, товарищи дорогие мои, воздуху-то у нас уже не было, только что если на одного Керзона вволю хватало. Тут уж многие на палубе корчатся, хрипят. Оттащили мы их в сторонку, начали к всплытию готовиться. А легли-то мы на глубине 220 футов. И воды в трюме набралось — ужас сколько… Туда, сюда, не можем подняться, отяжелели. Слышу — командир командует: «1500 ампер на вал!» Ой, думаю, не много ли будет, Алексей Семеныч? Сами знаете, такой силой тока слона убить можно.

К-а-а-ак рванется «Пролетарий» наш! Поднялся на несколько десятков футов и опять бедняга — на дно. Тут уж и я подумал: «Конец — амба».

Руки спустились… потихоньку с командиром прощаться начал.

Задыхались вовсе. И вот, дорогие мои товарищи! — Максимыч зябко передернул плечами. — Все вы знаете Петелькина. Лежал он до сих пор без абсолютного движения на палубе, с жизнью прощался. Перед этим говорил он мне: «Максимыч, неужели задохнемся? А жить-то как хочется»…

Ну, вот никто и не видел, как пробрался он в центральный пост, и не успел командир удержать его, как Петелькин повернул вентиль воздушной системы всего «Пролетария». Давление-то на 2.500 атмосфер, голубки мои! Это значит или всплыть или взорваться. Было у Петелькина всего два козыря — жизнь своя и «Пролетарий»… Вот он и поставил их на кон. Мы замерли, как истуканы. Только вдруг боцман как закричит: «Всплываем!» и вот давай плясать, песни петь и подпрыгивать. Вопит как оглашенный: «210… 170… 90… 40 футов!»


Командир каш оборачивается к штурману и с тихой такой улыбкой говорит ему: «Ну, товарищ штурман! Выходит, что поспеем мы в оперу». Тут и уразумел я, что все это они про оперу наврали нам, чтоб дух у ребят поддержать…

— Ну, а дальше-то что ж? Как всплыли-то? Не тяни, Максимыч!

— Ну и вот… Всплыли мы, открыли люки. Воздух, словно из пушки, выстрелом в лодку ворвался, ажно в ушах затрещало. Мы друг друга отталкиваем, подняли головы вверху, рты открываем, словно судаки на льду — п-а-атеха. А вечер выдался тихий такой, закат на конце моря красный, словно кумач…

Ну, и потопали мы потихоньку до дому. Пришли в гавань, я первым делом Керзона накормил, ну и все сели ужинать конечно.

Вот и все наша происшествие… Да, забыл вовсе. Петелькин командиру заявление подал. Уж и не знаю я, что там написано, только два часа они в каюте запершись сидели, но Петелькин заявление обратно не взял. Э, да ну вас! Кому что, а «Пролетарию» сегодня праздник!

Максимыч хитро подмигнул подводникам, загреб своего неизменного спутника Керзона под мышку и поплелся к трапу.

Продолжить чтение
Еще от автора Пётр Павлович Гаврилов
Егорка

«Егорка» — это книжка про забавного медвежонка, про его необыкновенные похождения, про то, как довелось ему пожить среди людей. Чего только не случалось с этим медвежонком! Побывал он в море, и под водой, и в воздухе. Два раза он тонул, раз с самолёта чуть не свалился… И так интересно описаны все эти приключения, что читаешь книгу — и всё время хочется поскорее узнать: а что дальше будет, а как на этот раз выкрутится медвежонок из беды? И всё-таки самое интересное в книжке не это. Самое интересное в ней то, что, читая «Егорку», ты вместе с ним попадёшь на линкор — огромный боевой корабль советского военного флота.

Всемирный следопыт, 1927 № 08

Всемирный следопыт — советский журнал путешествий, приключений и научной фантастики, издававшийся с 1925 по 1931 годы. Журнал публиковал приключенческие и научно-фантастические произведения, а также очерки о путешествиях.Журнал был создан по инициативе его первого главного редактора В. А. Попова и зарегистрирован в марте 1925 года. В 1932 году журнал был закрыт.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — mefysto.

Пионеры на море

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

На баррикаде

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Спор на корабле

Заспорили однажды краснофлотцы, кто из них на корабле главнее.

Мир приключений, 1929 № 05-06

«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток. При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал.

Рекомендуем почитать
В боях и походах (воспоминания)

Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.

Вы — партизаны

Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.

Музыкальный ручей

Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.

Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.

Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.

Небесный механик

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.