На палачах крови нет. Типы и нравы Ленинградского НКВД - [66]
Исходя из этого, вся деятельность Ленинградского отделения ССП строилась с расчетом на максимальный отрыв писателя от его непосредственного дела – творческой работы. Тихонов, используя троцкистское руководство ССП в лице Беспамятнова, Майзеля, Горелова, загружал членов Союза никчемными совещаниями, бесплодными дискуссиями, секционными заседаниями, чем отрывал их от творческой работы.
Мы активизировали формализм в поэзии. Опираясь на бухаринский доклад, работа советских поэтов вредительски ориентируется на творчество Пастернака как на вершину советской поэзии.
Пастернак объявляется мировой величиной. Эта пропаганда, производившаяся нами, сказалась и на отношении к нему всех делегатов Парижского съезда защиты культуры, приветствовавших Пастернака (при содействии Мальро) бурными овациями.
Наряду с этим нами было отодвинуто на задний план творчество Маяковского как якобы технически несовершенное и устарелое. Замалчивалось его имя в журналах, в публичных выступлениях, его книги преданы забвению. Мы старались создать разрыв между Маяковским и массовым советским читателем.
Мы искусственно привлекли внимание к творчеству таких писателей, как Ватинов, Корнилова, Тагер, Куклин, Заболоцкий, являвшихся участниками организации. Их произведения, глубоко враждебные всему подлинно советскому, подымались нами на щит, печатались в ленинградских журналах, в «Издательстве писателей в Ленинграде» и в Госиздате, рекламировались как последние достижения в области формы, для чего мы мобилизовывали формалистов-критиков в лице Эйхенбаума и Степанова.
Мы всячески пытались компрометировать Горького, распространяли о нем всякие клеветнические слухи.
Юркун рассказывал всем фашистские слухи о связке писем Горького, адресованных какой-то корреспондентке (фамилию забыл) и содержащих ряд глубоко оскорбительных отзывов о Сталине; после смерти этой корреспондентки, умершей за границей, переписка была якобы приобретена за большие деньги советским правительством.
Мы проводили контрреволюционную агитацию в основном двумя путями: в печати и путем устных высказываний.
В ленинградских журналах, руководимых участниками нашей организации, печатаются контрреволюционные произведения Корнилова, Заболоцкого и других участников организации. Даже когда Корнилов был исключен за антисоветские выходки из ССП, правление Союза под давлением Тихонова вынесло специальное постановление: обеспечить ему возможность печататься в «Звезде» и в «Литературном современнике».
Когда Пастернак поместил в «Новом мире» свои клеветнические стихи («А он твое изделье кладет под долото, твои мечты и цели…»), мы подняли шумиху с целью извратить истину и отвести от Пастернака законное возмущение, которое вызвал этот контрреволюционный выпад.
Наряду с агитацией в печати, агитацией, которую поневоле приходилось проводить в более или менее скрытой форме, мы вели более открытую контрреволюционную устную агитацию. Перед открытием всесоюзного съезда распространяли слухи, что Горький съезд не откроет, так как находится не в чести.
Поэт Борис Корнилов. Фотография 1930-х годов
Контрреволюционной оценке и осуждению подвергались все значительные политические события. Так, например, в период утверждения конституции VIII Чрезвычайным Съездом Советов я, давая оценку этому политическому событию, клеветнически утверждал, что «Конституция – это искусно и ловко составленный Сталиным и его подручными документ», который является лучшим образцом политического очковтирательства. Настоящей демократии и политической свободы у нас не может быть. Я заявлял: «Это все только красивые фразы, пока у власти стоят большевики».
Аналогичная контрреволюционная оценка давалась мною и обоим троцкистско-зиновьевским процессам. Я утверждал, что якобы «уничтожили людей, которые стремились освободить русское общество, русскую интеллигенцию от железного гнета сталинского самодержавия (далее зачеркнуто: «что память этих людей для меня дорога и священна. Они мои братья по борьбе с тиранами». – Е. Л.)».
Мои высказывания по другим вопросам носили аналогичный характер. Контрреволюционные высказывания других участников организации ничем не отличались от моих.
Наша контрреволюционная организация вела также специальную работу по подготовке новых контрреволюционных кадров. Эта работа проводилась нами по трем линиям:
а) Через университет, руководимый троцкистом Майзелем, который играл роль рассадника враждебных идей, где на корню обрабатывались будущие писатели в контрреволюционном направлении.
В лекциях участники организации Берзин и Николай Чуковский из современной литературы выхолащивали ее социалистическую целенаправленность. Вульгарным социологизмом, сознательным упрощенчеством подменяли подлинный марксистский анализ.
б) Через «студию» участника организации Крайского. Поэтическая молодежь, воспитывавшаяся в студии, являлась особо благодарным материалом для идеологически враждебного воздействия. Культ Гумилёва, Мандельштама, Ахматовой, Пастернака, прочно держащийся в ленинградской поэтической среде, немало способствовал обработке молодого литературного поколения в контрреволюционном духе.
