На Лунных островах - [57]

Иронические улыбки играли на губах французских поселенцев и натуралистов из Центрального института в Тананариве на Мадагаскаре. Да и возможно ли было не смеяться над этим комичным объявлением? Все равно, как если бы на улицах Рима, Парижа или Лондона появилась фотография динозавра с подписью, подобной той, которой мистер Хант снабдил фотографию целакантуса.

Дело это вызвало всеобщее веселье на Коморских островах, но тут произошло событие, прогнавшее с уст скептиков издевательские улыбки. Несколько рыбаков с острова Анжуан приехали к капитану Ханту и привезли ему рыбу, точно соответствующую опубликованному изображению. После пятнадцатилетнего перерыва появился второй целакантус, на сей раз благодаря настойчивым поискам предприимчивого моряка.

Не колеблясь ни секунды, капитан Эрик Хант с тем спокойствием, которое испытывает человек, совершенно убежденный в собственной правоте, телеграфировал профессору Смиту: «Латимерия поймана. Приезжайте за нею».

Повторять приглашение не потребовалось. Ихтиолог информировал обо всем правительство, получил в свое распоряжение самолет и прилетел на Анжуан. Там он пробыл ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы отблагодарить и вознаградить своего удивительного помощника, а затем с драгоценной рыбой быстро отправился на родину.

Это происшествие комментировала печать всего мира. В газетах и журналах появлялись самые невероятные заголовки: «Выужена морская рыба, возраст которой исчисляется миллионами лет», «Предок человека в рыбацких сетях», «Поймано живое ископаемое» и т. п. Шумиха привлекла внимание общественности к недавнему событию. О профессоре Смите и капитане Ханте заговорили миллионы людей. «Операция целакантус» начинала превращаться в коммерческое мероприятие. Повсюду в страшной спешке стали готовить ихтиологические экспедиции на Коморские острова.

Видя всю эту свистопляску, французские власти были крайне раздосадованы действиями доктора Смита, который успел вывезти с их территории такое сокровище.

Через несколько месяцев после этих событий одна иностранная зоологическая экспедиция, а именно наша, отчалив от африканских берегов, высадилась на Коморских островах.

Собственно говоря, наша экспедиция была организована еще задолго до того, как латимерия сделала этот небольшой архипелаг, затерянный в водах Мозамбикского пролива, центром всеобщего внимания. Но французские чиновники, наученные горьким опытом, встретили нас с недоверием, вместо того чтобы проявить по отношению к экспедиции дух плодотворного сотрудничества. И только под конец, убедившись, что ихтиологические изыскания итальянских ученых проводятся на мелководье, вдали от тех глубин, где была выловлена доисторическая рыба, они поверили в наши добрые намерения.

Мы уже целый месяц путешествовали по архипелагу, когда, опять-таки у Анжуана, 25 сентября произошло событие, вновь возбудившее интерес к «живому ископаемому». Местные рыбаки выловили еще один экземпляр латимерии. Теперь у Франции был свой экземпляр прославленного животного! Этот случай доказывал также, что кистеперая рыба — не такая уж исключительная редкость, как полагали ранее.

Через месяц после этого мы тоже повстречались с целакантусом, на этот раз на морском дне поблизости от острова Майотта. Это было в воскресенье 25 октября. В десять часов утра «Марсуин» бросил якорь. В этот день мы намеревались провести кое-какие изыскания у подножия кораллового рифа к востоку от Майотты, и капитан Брайен поставил нашу шхуну возле островка Бандели, в пятистах метрах от коралловых мелей.

Манунца и Тести уселись в спасательную шлюпку с Макеном на веслах, мы с Фабрицио спустили надувную лодку, и так, в сияющем свете утра поплыли к мадрепорам. Перед нами в коралловом барьере виднелся широкий проход метров в десять глубиной, связывавший воды лагуны с океаном. Это был «Пассаж де Бандели», которым пользовались корабли, плывшие с Мадагаскара, когда им нужно было выйти на рейд Дзаудзи.

Когда мы добрались до мадрепоровых образований, Фабрицио, Манунца и я погрузились в воду и принялись за работу. Опять перед нами был фантастический морской пейзаж, опять среди кораллов плавали мириады рыб, наперебой привлекая к себе наше внимание. За несколько часов мы с Фабрицио, неизменно сопровождаемые Манунцой с кислородным респиратором и кинокамерой, набрали немало образцов грунта, наловили представителей животного мира и нащелкали несколько фотографий.

Продвигаясь вдоль внутреннего края кораллового барьера, мы внезапно очутились в таком месте, где проход Бандели прерывает линию отмелей. Здесь сцена сразу же, словно по волшебству, переменилась — белое песчаное дно, лишь кое-где усыпанное одиночными группами полипов, круто уходило вниз, в синюю глубину. Теперь нам встречались другие обитатели подводного мира, совсем не похожие на тех, что были вокруг нас минуту назад. Здесь нас окружали гигантские морские окуни-цернии, стремительные барракуды, светящиеся голубые карангиды, проносящиеся небольшими грациозными стайками. Затем, когда мы продвинулись еще дальше по направлению к океану, вдоль правой стены прохода мы увидели белоперку, великолепную акулу с плавниками, покрытыми черными полосками. Кроме этих рыб, нам постоянно встречались стаи люзиан, рыб-хирургов, скарусов и спарид, двигавшихся в сторону лагуны. Видимо, рыбная фауна шла в более безопасные воды лагуны, и, судя по движению, в этом проходе нередко появлялись и обитатели открытого моря.