На далеких рубежах - [169]

— Я — 777. Цель наблюдаю. Атакую!

У Поддубного мелькнула мысль, что это ему почудилось. Но нет! Он четко слышал голос Телюкова: «Атакую!»

— Телюков перехватил высотную цель! — донеслось из всех висевших на аэродроме динамиков.

Гоняясь за целью, Телюков потерял всякое представление о своем местонахождении. Выйдя из атаки, он запросил курс на аэродром. На свой ему не дали — далеко.

— Ваша точка — 38.

Это был позывной Северного аэродрома, того самого аэродрома, гостиница которого носила название «Белка».

Идя по заданному курсу и постепенно снижаясь, Телюков внезапно врезался в дождевую полосу, которую издали принял за обыкновенную тучу, и на некоторое время растерялся. Дождевые капли, ударяясь о фонарь кабины, вспыхивали яркими огоньками. Казалось, самолет вот-вот загорится и взорвется. К счастью, полоса дождя быстро миновала, и самолет вышел в чистое небо, где непонятное явление сразу прекратилось.

«Аллах меня забери, что ж это такое было?» — терялся в догадках Телюков, поеживаясь от охватившего его неприятного холодка.

Садился он с перелетом и, чтобы сократить пробег, выпустил посадочный парашют, которым почти никогда до этого не пользовался.

С Северного аэродрома его уже не выпустили: на побережье разыгрывалась, как в предыдущую ночь, грозовая деятельность. Волей-неволей летчик отправился на ночлег в гостиницу «Белка».

Там было как на заезжем дворе во время ярмарки. Откуда только ни послетались летчики! Кроватей не хватало, и офицеры устраивались где придется. Заведующая — тетя Параска — стелила на голый пол матрацы и ворчала:

— И откуда только принесла вас нелегкая? Все падаете и падаете с неба на мою голову, словно других аэродромов нету!

Была при «Белке», так же как при всех других гарнизонных гостиницах, генеральская комната. Телюков заглянул туда — пусто.

— Впустите, тетушка Параска!

— Куда?

— В генеральскую.

— Ишь чего захотел! Не дорос, соколик! Да, говорят, московский генерал где-то здесь летает.

— Верно. Я давеча гонялся за ним. Он сел в другом месте.

— А ты, милок, не обманюешь меня, старуху? — недоверчиво спросила заведующая.

— Никогда ни одной женщины не обманул…

— Ишь охальник! Ну ладно уж, ложись в генеральской, коль не обманюешь. Только не на кровать, а на диван ложись. Слышишь? А ежели постучу — беги без оглядки!

— Слушаюсь, тетушка Параска!

Раздевшись, Телюков подумал-подумал да и нырнул в генеральские перины, предусмотрительно накинув на дверь крючок. И не успел он как следует разнежиться, как кто-то настойчиво постучался.

— Кто там?

— Генерал прилетел! — послышался испуганный голос тетушки Параски.

— А где он, этот генерал? — неохотно летчик поднялся с постели.

— Я здесь! — послышался мужской голос.

Телюков опомнился, в мгновение ока натянул на себя комбинезон: мужской голос принадлежал генералу Ракитскому. Телюков открыл дверь.

— Простите, товарищ генерал!

— А-а, это вы, коллега! — Генерал загородил руками дверь, задерживая летчика. — Куда же вы? Я могу и на диване прилечь. Мы ведь с вами старые знакомые. Помните, как вы собирались в Кизыл-Кале в «небесную канцелярию»?

Телюков не мог разобрать, шутит генерал или попросту возмущен его поведением.

— Так точно, помню! — отрубил он по-уставному.

— А три семерки — ваш позывной?

— Так точно!

— Эге, так это вы перехватили меня?

— Я, товарищ генерал!

— Молодец! — похвалил его генерал и повернулся к заведующей: — Этого капитана всегда пускайте в генеральскую.

Так Телюков очутился в одной комнате с генералом.

— А кто этот «Робинзон», который наводил вас? — спросил генерал, раздеваясь и укладываясь на диван.

— Майор Гришин.

— Гришин? — генерал помедлил. — Не тот ли это Гришин, у которого подтяжки ослабели? Да разве его еще не демобилизовали?

— Нет. Ведь он — профессор наведения. Мы его Лобачевским прозвали. У него не голова, а электронно-вычислительная машина.

— Ишь ты!

— Сущая правда, товарищ генерал! Это как раз и учел командир нашего полка. Зачем такого демобилизовывать?

Некоторое время генерал лежал молча, потом спросил:

— А какого вы мнения, капитан, о своем командире?

— О подполковнике Поддубном?

— Да.

— Не положено подчиненному характеризовать своего начальника, — уклонился Телюков от ответа.

— Просто интересно знать ваше мнение.

— Что касается меня, то я бы его на дивизию посадил, — выпалил Телюков, облокачиваясь на подушку.

— Ого!

Телюков заговорил еще более оживленно:

— А что, товарищ генерал? Нарушителей границы проучили? Проучили. Аварий нет? Нет. Дисциплина у нас — гранит. Летчики — волки, палец в рот не клади. Если уж вам, товарищ генерал, действительно интересно знать мое мнение, то скажу: начштаба дивизии полковник Вознесенский сцепился было с нашим командиром, а что вышло? Шутил волк с жеребцом, да зубы в горсти унес. Эге, наш подполковник — всем командирам командир!

— Значит, вам не хотелось бы расставаться с вашим командиром?

— Расставаться? Нет. А что?

— А то, что Поддубный таки пойдет на дивизию. Это дело решенное. А вы… куда бы вы хотели?

— В космонавты, товарищ генерал!

— Не изменили, значит, своего решения?

— Что вы, товарищ генерал! Это моя заветная, давнишняя мечта. Вот только не знаю, примут ли.