На далеких рубежах - [168]

Шрифт
Интервал

Санитары, однако, не обращали ни малейшего внимания на протесты и увещевания, делали свое дело, твердо памятуя, что, во-первых, приказ есть приказ, во-вторых, им ведь тоже нужно тренироваться и действовать, как в настоящем бою.

Не иначе как неутомимый труженик аэродрома Гречка замешкался на стоянке со своим имуществом и не заметил, как к нему подоспели санитары.

Такая же участь постигла инженер-подполковника Жбанова: досиделся, выходит, в своем СКП! Но что более всего поразило Поддубного, так это то, что на санитарных носилках возлежал собственной персоной сам Сидор Павлович — столь ревностный поборник атомной подготовки. Как потом выяснилось, он впопыхах где-то оставил свой противогаз…

Крепкая и неумолимая рука управляла тактическими учениями. Никто не занимался попустительством. Поступай, как на войне, а не то — прочь с дороги, не путайся под ногами, кто бы ты ни был: атомное оружие не признает ни должностей, ни рангов…

Атомная бомба нанесла значительный ущерб и отобрала у Поддубного пятьдесят процентов личного состава полка.

— Ваше решение, подполковник? — с превосходством победителя обратился к Поддубному старший посредник, полковник, представитель Москвы. В его голосе сквозили явно иронические нотки. — Что думаете делать?

— А что же мне делать, если вы отняли у меня все? — ответил Поддубный, снимая противогаз, что разрешалось при обращении посредника.

— Значит, подымаете руки?

— Сдаюсь на милость победителя… Нет, нет, товарищ полковник, вы повремените записывать: учите, что всадник еще в седле. Прошу вашего внимания. Посмотрите.

По другую сторону взлетно-посадочной полосы поднимались в небо антенны запасной радиостанции, закопанной в землю и тщательно замаскированной. Четверо солдат, выскочив из подземелья, стремглав бежали в разных направлениях с кабельными катушками за плечами и с телефонными аппаратами в руках. Аэродром действовал.

— Вот как? — посредник был приятно удивлен. — Так чего же вы прикидываетесь казанской сиротой, подполковник?

— Простите великодушно. Уловил в ваших словах иронию, вот и решил подыграть вам. А теперь разрешите выполнять свои обязанности?

— Что ж вы будете делать?

— Определю уровень радиации, прикажу осмотреть летное поле, развернем восстановительные работы…

— Действуйте, — не дал ему договорить полковник.

Работы по ликвидации последствий атомного взрыва были выполнены наполовину раньше срока. А все потому, что Сидор Павлович заранее заготовил все, что нужно для ремонта бетонки: камень, кирпичи, гудрон. Все это было погружено на мощные МАЗы, стоявшие в окопах.

Сидор Павлович считался погибшим, но дело его жило. Недаром говорят, что инициативный, боевой командир остается в строю и после смерти…

Наладив связь, Поддубный выяснил обстановку. Все летчики полка, выполнив полетные задания, благополучно приземлились на запасных аэродромах.


Учения шли своим чередом.

Группами, звеньями, парами и в одиночку возвращались летчики на свой аэродром. Самолеты заправлялись горючим, воздухом, кислородом и снова взлетали, устремляясь на рубежи перехвата.

Встала в строй клубная машина, и через местный радиоузел передавались скупые сообщения об успехах летчиков и авиационных специалистов. Прозвучали над аэродромом фамилии майора Дроздова, капитана Маркова, лейтенантов Байрачного и Скибы. Все они заслужили благодарность генерала.

О Телюкове пока что не было слышно. Только под вечер запросил он разрешения на посадку. Оказалось, его долгое время держал в своем резерве командир дивизии. И вероятно, летчика не очень радушно угощали на запасном аэродроме — не успел он снять с себя маску-скафандр, как скомандовал:

— Дайте что-нибудь поесть, аллах вас забери!

Ему подвезли кастрюлю с гуляшем и литровый термос с кофе. Гуляш он съел, а кофе не успел выпить. Пришел персональный вызов с КП дивизии.

— 777, воздух!

Поддубный схватился за голову, когда услышал данные штурмана наведения: высота — 25 километров, скорость — 2200 километров в час. Чтобы достать цель, летчик должен был лететь в два раза быстрее звука.

Наводил перехватчика майор Гришин. В эфире слышались его короткие отрывистые команды:

— Я — «Робинзон». 777, ваш курс… Как поняли?

— Вас понял правильно, я — 777.

И снова:

— Я — «Робинзон». Вправо тридцать.

— Понял — вправо тридцать.

Не только подполковник Поддубный — все, кто находился в это мгновение — именно мгновение! — на СКП и КП, прислушивались к эфиру или же следили за полетом перехватчика и цели по экранам радиолокаторов.

Шел последний, заключительный этап учений, и судьбу его решали двое: капитан Телюков и майор Гришин. В данном случае речь шла об оценке не только полка, но и дивизии.

На земле уже сгустились вечерние сумерки. А на высоте 25 километров еще вовсю светило солнце. Нигде ни облачка, ничего, на чем можно было остановить взгляд.

Казалось, отсюда рукой подать до космоса…

— Я — «Робинзон». Смотрите вперед, 777!

— Смотрю — не вижу…

— Скорость!

— Иду на максимальной.

— Немного ручку от себя. — Я — «Робинзон». У вас есть резерв высоты. Скорость нужна!

— Даю скорость.

— Наблюдаете?

— Пока нет.

«Неужели на такой высоте видимость значительно хуже, чем на средней?» — в волнении подумал Поддубный. И вдруг его как бы кольнуло в сердце.


Рекомендуем почитать
Тютень, Витютень и Протегален

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Орлиное гнездо

Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.


Мост. Боль. Дверь

В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саранча

Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».