Мяч, оставшийся в небе - [138]

Гремели гривнами града, и снега белого

Горстями сыпали остро…

Но ветра не было.

        Так царь — с колесницы мечет в народ дукатами

        И люди верят, что будут теперь богатыми;

        Кто схватит льдистое, кто — златое (под видом медного)…

        В любой монете «ловили ветер»…

        Но ветра не было.

Как долго не было, чтобы вдруг — да в лицо повеяло!

Была минута, когда я в это почти поверила!

А вы — не верьте, что это ветер; то был неведомый… —

Магнит ли? Радий? (Мятеж во аде?)

Но ветра не было.

        А нынче к ночи вдруг зазвенело окно по-старому!

        И сразу вспомнилось, как в трубе Домовой постанывал;

        Пугал — но с толком, стращал по делу, а не из прихоти!

        Учил — не слушались… (Лишь рукавицей махнул при выходе)

Дуй, ветер, вей! Вороти надежду нам, неприкаянным!

Сдуй пыль, свей скверну с вещей! Рачительным стань хозяином,

Да не навей нам того глухого, того нелепого

Кошмара снова! — где всё готово,

Чтоб ветра… не было!

        Как тихо, Господи! Потерпев кораблекрушение,

        Без криков тонут… (Ведь не у каждого разрешение

        На право голоса есть!) Но кто и зачем потребовал,

        Чтоб ураганы громили страны,

        А ветра — не было?

Апрель 1994

Я слышу… (Прочитав чудесный рассказ Алана Маршалла «Отец»)

… И отзвуки в мире дольнем

Слышу, доныне я слышу

И улыбаюсь невольно…

Иван Киуру. «Старатель»

К воде ползли повозки, за которыми

Следили эвкалипты или ивы.

Товарищество

Связано с просторами,

А с теснотою — ссоры да разрывы.

         Но и в просторах

         (вроде столько сделавших,

         Чтоб не было к побоищам соблазна),

         Вдруг разгорался бой

         В защиту девушки,

         Которую могли обидеть грязно.

Теперь — не могут. (Крепко спят, — не вскинутся —

В игле, в кольце, в ларце, в макушке дуба, —

Все те,

Кому был ясен стих шекспировский

Про «девственность, поруганную грубо».)

         Теперь — не ясен. Что такое «девственность»?

         Где стыд девичий? Где мужская совесть?

         Воюй за то, что и сейчас на свете есть,

         А не за то, чего никак не вспомнить!

Бесчинствуй смело; на дуэль не вызовут

И в рыло не дадут: здесь безопасно!

Небось не дровосек какой безвизовый,

А что не дворянин — так это ясно.

         Но в мире дольнем есть воспоминание

         О лучших днях, — которыми гордится

         Нерабский дух! Звенит, как заклинание,

         В лучах блестит, как в колесе ступица

В мельканьи утр, внутри пути зелёного,

Великое воспоминанье это

О мощи — не для низостей рождённого;

Для счастья предназначенного, света!

         Мужская честь — на страже чести девичьей;

         Всей чистоты, всей грации — на страже!

         Так было. Листья плыли по воде ничьей…

         Фургоны шли… Я слышу, слышу даже,

         Я и теперь как будто слышу даже:

В изножье гор с их лиственными свитами,

У розовой равнины в изголовье —

Перебирают лошади копытами

Да колокольчики бренчат воловьи,—

Те самые…

В тех далях.

В том верховье.

Начало июля 1994

Воспоминание

Мама, помнишь тот сад полночный

И черёмухи свет непрочный?

Зной стоял. До утра мы не спали —

Всё полынь молодую искали.

        У соседки в горшках петуньи

        Огневели в воздухе мёртвом.

        Всем казалось, что мы — колдуньи

        И ночами — скотину портим!

Но не портили мы скотину

Ни рогатую, ни безрогу;

Это ветер путал картину, —

Пел в берёзах… Звал нас в дорогу —

        По верховному соизволенью

        Той весенней ночи высокой, —

        Недоступной закабаленью,

        Беспокойной и одинокой.

1994

Есть комики с душой…

Есть комики с душой.

Но, рассуждая строго,

Прямых учеников у Чаплина не много.

Ключи от клуба, 1982 год

Есть Райкин, есть Никулин… И ещё

Актёры есть находчивее многих.

И… вдруг заметишь ты, как горячо

Участвуют они душой в далёких

(И столь недавних!) «Новых временах»

Невозвратимой чаплинской эпохи,

Где у кофеен подбирает крохи

Бродяга Чарли в латаных штанах!

…Ты, мания величия, враждебна

Всему, что справедливо и волшебно.

Но люди Сердца поняли давно:

Ничто так не рифмуется открыто

С величием, как срочная защита

Отверженных! И в жизни, и в кино.

31 января 1995

В полношный шас Сонет на опыты над русским языком

«Молочник» был, а стал «молошник».

(Пустует — вот он и грубит!)

И торжествует «полуношник»,

А «полуночник» позабыт.

И я приёмник выклюшаю,

Штоб вышказаться напрямик:

«В полношный шас по молошаю

Не шастай, шокнутый штарик!»

Когда бы вся Периферия

Заговорила через Центр,

Кто не вскричал бы: «Вот Россия!»

Но и один людской процент

На том наречье не гуторит,

Которому Столица вторит!

13 января 1995

Покажись! или «Нечто» и «нешто»

Ну, дожили! Включив беспечно

Себя в языковые дожи,

Пойми, арбитрушко, что «нечто»

И «нешто» — не одно и то же!

Как ты ни стой на безобразье,

Как ни алкай переворота,

А «нечто» — это значит «что-то»,

А «нешто» — это значит «разве»!

Бог весть кому актёр, художник

В испуге вторят, холодея:

«Тошь-в-тошь», «достатошно», «молошник»…

Кто ты, тиран, который нами

(В стране, свободной по идее)

Заочно вертишь, как рабами?!

Июль 1995

Вечер с бузиной

У ягод бузины не вкус, а кислый чад.

У лиственных глубин — лазоревость угара,

Как будто, истопив прохладами очаг

Июня, истопник закрыл заслонку рано!

В тех зверских кисточках — томатный зной коралла