«Когда трубач отбой сыграет…»

«Когда трубач отбой сыграет…»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Жанр: Современная проза
Серии: -
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

«Когда трубач отбой сыграет…» читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

В защиту одной песни

Если насмешливое замечание, отпущенное даже и на мой счет, по-настоящему остроумно, я не только не обижаюсь, но и сама смеюсь удачному обороту. Когда-то поэт Марк Максимов “допек” сразу троих, сказав: “У нас не Союз писателей, а какой-нибудь ансамбль песни и пляски: Матвеева – с гитарой, Окуджава – с гитарой, Виктор Боков – с балалайкой…”

Смех-смехом, а вобще-то климат (времен того высказывания) был слишком суров для расцвета новых песен. И пробивались они из-под снегов (с отчаянностью подснежников!) не только благодаря первой Оттепели, но и вопреки последним Заморозкам. Теперь ни для кого уже не секрет, что и самого Дежурного по апрелю Булата Окуджаву старались держать в зимней строгости разные администраторы. И далеко не все замечания и примечания по адресу авторской песни были так (сравнительно) благодушны, как реплика Марка Максимова.

Единственный вечер поэзии, в котором одновременно участвовали Булат Окуджава и я, состоялся в ЦДЛ в декабре 1964 года. Кажется, Булат Шалвович успел спросить у меня за кулисами – буду ли я петь. “Я не взяла с собой гитару, на Вашу надеялась,” – ответила я. “А я – на Вашу. И тоже не взял,” – отозвался он.

Покуда мы все рассаживались за столом, стоявшим на сцене (“на сцене, да еще за столом!” – подумала я тогда), из-за которого стола нас потом выкликали поодиночке на трибуну (или к отдельному микрофону), – “Никаких песен!” – страшным шепотом закричал нам ведущий (знатный песенник страны, но, разумеется, не гитарный, а больше-то – от ансамблей песни и пляски). “И никаких гитар!” – остерегающе продолжал он, подозревая подвох и контрреволюцию. (Он не сразу узнал или не сразу понял, что мы – без гитар. Но и поняв, еще долго не мог успокоиться.)

Кто-то из публики, увидев Булата Окуджаву и меня, внес болезнетворно-зловредное предложение поскорее где-нибудь раздобыть гитару… Час от часу не легче! Ужас на лице ведущего изобразился такой, как если бы послали сбегать за динамитом, а шнур – вот он, от микрофона вьется… В конце концов маститому поэту-песеннику, так самоотверженно боровшемуся за чистоту жанра, как-то удалось втолковать доверчивой публике, что “вечер поэзии” – это, мол, значит, “вечер стихов”, а никак – не песен…

Моя скованность – ввиду многолюдия – помешала мне запомнить, какие стихи тогда читал со сцены Булат Окуджава. Помню только, что в них был как-то задействован кузнечик (или это ложная память переносит образы из позднейшего в раннее, а из книг – на сцену?). Булат Шалвович держался очень свободно и непринужденно, а в то же время был в отношениях с публикой настороже; на ее вопросы отвечал так, словно ни по какой статье ей не верил. Реплик, по-настоящему каверзных, из зала поступило ему, в общем, немного – не более двух штук, по-моему. Но поэт и на некаверзные отвечал остро и с непременным подчеркиванием своей независимости. Даже могло показаться, что говорит он не с публикой, но с кем-то, кто прятался за ее спиной… Быть может, это был – через голову аудитории – разговор художника с тогдашней зоильской критикой?

…Что сказать о его песнях, когда уже столько сказано? Лишь искусство, согласное с евангельскими Заповедями я считаю настоящим, здравым, цивилизованным.

Песни Булата Окуджавы в основной массе своей сообразны с Евангелием. И потому у них есть Будущее, а не одно только – настоящее.

Об их особенных свойствах, отличительных чертах – уж и тем более – так сразу не скажешь. Тут потребовался бы кропотливый труд. А если бегло, – то всегда легче говорить об отдельных – любимых – песнях… Едва ли не у каждого из нас есть такая, на взгляд каждого отдельного человека, – лучшая из лучших. Мой песенный соавтор Иван Киуру, бывало, нет-нет, да и запоет “Арбат” или “На Смоленской дороге”, но особенно он любил “Веселого барабанщика” и даже как-то по-своему объяснял мне его… Я же всегда особенно чтила песню о Моцарте, а из ранних песен Булата Окуджавы мне просилось на память: “Надежда, я вернусь тогда…”, и эта песня, нынче некоторыми людьми так сурово порицаемая (за то, что они, люди, переменились, а она за ними не поспела), кажется мне сегодня такой же честной, какой была вчера:

…и комиссары в пыльных шлемах

склонятся молча надо мной.

Нельзя, чтоб комиссары? Нельзя, чтоб в “пыльных”? Нельзя, чтобы “склонялись”, а надо, чтобытакбросили? Господи! Как все это напоминает мне ведущего на той далекой эстраде! Ведущего, которому – “чтобы никаких гитар и никаких песен”! Только вот амплуа у ведущих теперь другое, “а предрассудки стары”!

И запретительство, оказывается, живо. И начальства стало больше, потому что оно в публику перешло… Оно запрещает верить не только каждому в свой идеал, но и в то, что идеалы преждебыли! А ведь были! Раз доходило до гибели за них – значит были. Можно по-всякому относиться к старинному (еще от Кампанеллы идущему) идеалу, но как не заметить, что одни его, этот идеал, последовательно губили, а другие – за него гибли; что между теми и этими была (и осталась!), так сказать, разница?! Заметим ли мы это сами, или нового Гюго будем ждать? Можно, конечно, весь драматизм былого свести к пародии да потехе… Но тогда уже надо быть последовательными и честно спросить себя: как посмотрели бы на это Назым Хикмет, Аркадий Гайдар, Луи Арагон?…


Еще от автора Новелла Николаевна Матвеева
Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мяч, оставшийся в небе

Новую книгу известной поэтессы Новеллы Матвеевой составляют ее воспоминания, эссе и лучшие стихотворения, что закономерно, поскольку ее проза неотделима от ее поэзии. От светлых романтических стихов Н. Матвеевой были в восторге К. Чуковский, С. Маршак, Л. Утёсов. Многим известно обаяние ее знаменитых песен «Какой большой ветер…», «Цыганка-молдаванка», «Мой караван шагал через пустыню…», «Девушка из харчевни», «Ах, как долго, долго едем…», «Платок вышивая цветной…» и др. Любители поэзии знают, с каким совершенством владеет Матвеева иронией, как остроумны и опасны ее эпиграммы, памфлеты, политические инвективы.


Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

Новелла Матвеева – замечательный русский поэт, бард, драматург, литературовед. Ее поэзия органично сочетает в себе лиричность и романтический темперамент, неистощимость фантазии и тягу к экзотике, грусть о несовершенстве и несправедливостях в нашей жизни. Евгений Евтушенко сравнивает поэзию Матвеевой с кораблем Александра Грина под алыми парусами, а саму Новеллу называет Ассолью с волшебным голосом.


Рекомендуем почитать
Счастье под дождем

Семейная жизнь рушится. Отец твоего ребенка становится врагом. Над головой сгущаются черные тучи проблем.Но вдруг сквозь них прорывается солнце. И появляется надежда на лучшее. И приходит тот единственный, самый надежный, с которым можно построить дом счастья.


Стрела Посейдона

Директор Национального управления подводных исследований США Дирк Питт-старший получил от правительства срочное задание высшей степени важности. Ему и его команде необходимо найти без вести пропавшего конструктора подводных лодок, недавно внедрившего в производство двигатель принципиально нового типа. С таким новым оружием Штаты обгонят весь остальной мир на несколько десятилетий. Новая субмарина типа «Стрела Посейдона» уже готова к спуску — а ее создатель пропал вместе с опытным образцом двигателя и проектной документацией… Питт понимает, что желающих заполучить технологии такого уровня найдется немало.


Коррида

Принцесса Фауста задумала погубить ненавистного ей Пардальяна руками испанских инквизиторов. Чтобы свести шевалье с ума – ибо убить его, как понимала Фауста, ей не под силу, – она договаривается с великим инквизитором Эспинозой, и нашего героя под усиленной охраной приводят в страшную тюрьму в монастыре Святого Павла.Отвратительные пытки и жестокие мучения, которым подвергают множество несчастных на глазах у ошеломленного Пардальяна, должны, как надеются Фауста и Эспиноза, лишить смелого француза рассудка.Однако Пардальяну удается не только выдержать эти испытания, но и вырваться на свободу.


Танец теней

Ну и характер у Джордан Бьюкенен! Движимая любопытством, она оказывается в маленьком городишке и нащупывает ниточку весьма запутанной истории.Джордан вызывает недоверие местного шерифа, и это только начало.Словом, если бы не подоспевшая вовремя помощь убежденного холостяка Ноа Клейборна, девушке пришлось бы туго!Но как быть, если, ежеминутно рискуя и подвергаясь опасности, эти двое начинают понимать, что не могут жить друг без друга?..


Полдетства. Как сейчас помню…

«Все взрослые когда-то были детьми, но не все они об этом помнят», – писал Антуан де Сент-Экзюпери. «Полдетства» – это сборник ярких, захватывающих историй, адресованных ребенку, живущему внутри нас. Озорное детство в военном городке в чужой стране, первые друзья и первые влюбленности, жизнь советской семьи в середине семидесятых глазами маленького мальчика и взрослого мужчины много лет спустя. Автору сборника повезло сохранить эти воспоминания и подобрать правильные слова для того, чтобы поделиться ими с другими.


Когда Нина знала

Новый роман от лауреата Международной Букеровской премии Давида Гроссмана. История женщин, чьи судьбы могли сложиться иначе. Вера. Нина. Гили. Три поколения женщин, которые связаны общей болью. Они собираются вместе впервые за долгие годы, чтобы отпраздновать девяностолетие Веры. Ее внучка Гили решает снять фильм о бабушке, и семья отправляется в Хорватию, на бывший тюремный остров Голи-Оток. Именно там впервые Вера рассказывает всю историю своей жизни. Много лет назад она сделала трудный выбор, за которым последовало заключение в тюрьму.


Меридианы штурмана Барка

Наша молодость пришлась на счастливые времена, когда страна была большая, сильная и гордая. Когда летали в космос первые космонавты, а все мальчишки мечтали стать моряками или летчиками. Девушки отказывались выйти замуж за парня, если тот не служил в армии. Когда старикам уступали место в транспорте, дрались один на один и не били лежачего. Когда молодежь до утра свободно гуляла в парках не опасаясь, что их побьют или ограбят. Когда все мы были оптимисты и романтики, охотно ехали строить БАМ и поднимать целину.


Что мое, что твое

В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.


След в след. Мне ли не пожалеть. До и во время

Владимир Шаров (1952–2018) – писатель, историк, автор романов «Репетиции», «Возвращение в Египет», «Старая девочка», «Будьте как дети», «Царство Агамемнона», «Воскрешение Лазаря», лауреат премий «Большая книга» и «Русский Букер». Во всех его романах – или, скорее, философских притчах – семейная хроника неразрывно соединена с историей страны, а библейские мотивы переплетаются с темой Революции. В настоящее издание вошли романы «След в след», «До и во время» и «Мне ли не пожалеть».


Семеро против Греции

Греция, Америка. ... и миру угрожают семь фанатичных, безжалостных фигур, стремящихся к мировому господству, в том числе убивающих государственных деятелей, которые встают у них на пути. Трудно сказать, кто самый опасный противник Ника Картера, но предположительно это принцесса Электра, столь же прекрасная, сколь и безжалостная: ненасытная в любви, ненасытная в преступлении, пока она не встретит Ника Картера...