Мяч, оставшийся в небе - [128]

Шрифт
Интервал

Надо оспаривать, ринувшись в ад,
Дабы, вернувшись дорогой окольной,
Кровью купить этот воздух привольный,
Тень на тропинке,
Полёт паутинки
И рощи не сумрачный взгляд…
Вижу я даль с городами громадными,
Дымные горы с тоннелями жадными,
Грозного моря железный накат,
Но не схожу с великаньего тракта
В поисках трёх лилипутиков! Как то:
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи приветливый взгляд…
Так из-за нужного массу ненужного
Робкий старик накупил. И натужливо,
В тачке, увозит томов пятьдесят —
Ради заморыша-спецприложения!
Где вы?
За вас принимаю сражение,
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи таинственный взгляд!
…Что же лежу я под соснами старыми?
Что не встаю обменяться ударами?
Пластырем липнет ко лбу листопад.
Латы росой покрываются мятые.
Жизни вы стоили мне, растреклятые! —
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И роща, где вязы шумят.
1970-е

Луна

Та область,
Куда космонавты, вдвоём
(Не то из Подвала, не то с Потолка!),
Шагнули, — взволнован Луны водоём
Ракетой-бадьёй на верёвке рывка,
        Вторженьем землян, лунохода клешнёй…
        Не странно ли? — детям, рождённым сейчас,
        Под новой, дающейся в руки, Луной,
        Уж той не видать, что сияла для нас!
…Сбылось!
Поколений великий накат
На две половины Луна рассекла;
Одна — воздымала к ней пламенный взгляд,
Другая — сама к ней дорогу нашла.
        Но лунное счастье — на чьей стороне?
        Не знаю… Ведь нынешним детям Земли
        Приходится жить при доступной Луне.
        А мы — недоступную видеть могли.
1973

Закат

Закат прекрасен, как душа Лауры,
Как мысль травы, сияюще-зелёной,
Как мысль травы, поднявшаяся выше
Древесных куп над далью ослеплённой.
         Темны деревья. Но поля покато
         Облиты блеском… Я догадки строю:
         К чему столь расточительная трата?
         Не связано ли всё, чем жизнь богата
         И не напрасна, — с пламенем заката
         Надёжнее, чем с утренней зарёю?
Блеск и огонь на бузине укромной.
Блеск и огонь на пыльно-золочёных
Волнисто-старых стёклах кухни тесной,
Раздвинувшейся вдаль, как зал учёных,
         И в гроздьях вулканических рябины, —
         Как стекловидный пурпур изверженья,
         Внезапных, проницаемых прозрачно
         И раскалённо-жидких на мгновенье.
Да, как трава, зелёный! Травянисто —
Зелёный! — травянисто-лучезарный
Жар, свежий пламень! С тенью золотою,
Союзной свету; жаркой тенью тою,
В какой не скроешь умысел коварный!
         Да! Итальянский свет! Пушисто-красный,
         Оливковый… В слепящих срезах глины,
         На голубятне, в рощах… В ренессансных
         И кардинальских пурпурах рябины,
Уже непроницаемых, однако,
Уж не кипящих на пределе жженья.
Но даже весть о допущенье мрака
Теперь не омрачит воображенья.
         Черны деревья,
         Что вдали горели
         Кольчугой медной и драконьей раной
         И реяли, как плащ героя рдяный:
         Там ночь и осень. Свёртываясь, гаснет
         Драконьей кровью клёнов жар багряный.
Но так неукоснительно, так властно
Движенье поступательное света,
Что в ночь уже не веришь.
         Сердцу ясно:
Не может тьмою кончиться всё это.
1970-е

Синее море

Ивану Киуру

Синее море, белая пена,
Бурных волн бесконечная смена…
Знаю — за той чертой,
За поволокою,
За волоокою далью далёкою, —
Знаю — за той чертой
Вечно чудесные,
Мне неизвестные
Страны лежат.
В зарослях тёмных райские птицы
Так горят — как лучи сквозь ресницы!
Там по прибрежию дружною парою
Ходят рядком какаду с кукабаррою.
А за утёсами
Там носом к носу мы
Можем столкнуться,
Можем столкнуться
Порой с утконосами —
В дюнах, под солнца
Лучами раскосыми.
А за лианами переплетёнными
Там водопады стоят веретёнами…
Ветер травой шумит,
Равнина тянется…
Там кенгуру,
Там кенгуру пробежит —
И вдруг оглянется!..
Синее море, белая пена,
Бурных волн бесконечная смена…
1970

Река

Когда одна я, совсем одна,
И вечер свеж после жарких дней,
И так высоко стоит луна,
Что земля темна и при ней,
И холодный ветер пахнет травой,
И веки смыкаются в полусне, —
Тогда является мне на стене
Река
       и чёлн теневой.
А в том челне старина Гек Финн
Стоит вполуоборот:
И садится он, и ложится в челнок,
И плывёт, закурив, плывёт…
В лучах пароходов и городов,
Один-одинёшенек-одинок,
Становится точкой его челнок,
       Но не так, чтоб исчезнуть совсем,
       Но не так, чтоб исчезнуть совсем…
И все ему на реке слышны
Остроты встречных плотовщиков.
Спросите, а чем они так смешны?
И смысл у них каков?
А просто смех на реке живёт,
А просто весело ночью плыть
Вдоль глухих берегов
По реке рабов…
Но в свободный штат,
Может быть!
Вдоль глухих берегов
По реке рабов…
Но в свободный штат,
Может быть!..
1973

Поэты

Когда потеряют значенье
                    слова и предметы,
На Землю, для их обновленья,
                    приходят поэты.
Под звёздами с ними не страшно:
                    их ждёшь, как покоя!
Осмотрятся, спросят (так важно!):
                    «Ну что здесь такое?
Опять непорядок на свете без нас!»
       (Кругом суета:
       Мышь ловит кота,
       К мосту рукава
       Пришиты,
       От всякой букашки
       Ищет защиты
       Бедный великан!
       Зелёный да алый
       На листьях дымок, —

Еще от автора Новелла Николаевна Матвеева
Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Когда трубач отбой сыграет…»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

Новелла Матвеева – замечательный русский поэт, бард, драматург, литературовед. Ее поэзия органично сочетает в себе лиричность и романтический темперамент, неистощимость фантазии и тягу к экзотике, грусть о несовершенстве и несправедливостях в нашей жизни. Евгений Евтушенко сравнивает поэзию Матвеевой с кораблем Александра Грина под алыми парусами, а саму Новеллу называет Ассолью с волшебным голосом.


Рекомендуем почитать
Максимилиан Волошин, или Себя забывший бог

Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.


Вышки в степи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Всем спасибо

Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.


Троцкий. Характеристика (По личным воспоминаниям)

Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.


Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка

Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.


Иван Васильевич Бабушкин

Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.


Невидимый град

Книга воспоминаний В. Д. Пришвиной — это прежде всего история становления незаурядной, яркой, трепетной души, напряженнейшей жизни, в которой многокрасочно отразилось противоречивое время. Жизнь женщины, рожденной в конце XIX века, вместила в себя революции, войны, разруху, гибель близких, встречи с интереснейшими людьми — философами И. А. Ильиным, Н. А. Бердяевым, сестрой поэта Л. В. Маяковской, пианисткой М. В. Юдиной, поэтом Н. А. Клюевым, имяславцем М. А. Новоселовым, толстовцем В. Г. Чертковым и многими, многими другими.


Анатолий Зверев в воспоминаниях современников

Каким он был — знаменитый сейчас и непризнанный, гонимый при жизни художник Анатолий Зверев, который сумел соединить русский авангард с современным искусством и которого Пабло Пикассо назвал лучшим русским рисовальщиком? Как он жил и творил в масштабах космоса мирового искусства вневременного значения? Как этот необыкновенный человек умел создавать шедевры на простой бумаге, дешевыми акварельными красками, используя в качестве кисти и веник, и свеклу, и окурки, и зубную щетку? Обо всем этом расскажут на страницах книги современники художника — коллекционер Г. Костаки, композитор и дирижер И. Маркевич, искусствовед З. Попова-Плевако и др.Книга иллюстрирована уникальными работами художника и редкими фотографиями.


Марк Бернес в воспоминаниях современников

В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников.


Волшебство и трудолюбие

В книгу известной писательницы и переводчика Натальи Петровны Кончаловской вошли мемуарные повести и рассказы. В своих произведениях она сумела сберечь и сохранить не только образ эпохи, но и благородство, культуру и духовную красоту своих современников, людей, с которыми ей довелось встречаться и дружить: Эдит Пиаф, Марина Цветаева, хирург Вишневский, скульптор Коненков… За простыми и обыденными событиями повседневной жизни в ее рассказах много мудрости, глубокого понимания жизни, истинных ценностей человеческого бытия… Внучка Василия Сурикова и дочь Петра Кончаловского, она смогла найти свой неповторимый путь в жизни, литературе, поэзии и искусстве.