Мяч, оставшийся в небе - [127]

Шрифт
Интервал

        При заморозке пахло листьями…
        Воротника ворсинки мглистые
        До подбородка доставали
        Серебряными остриями.
        И, как ножны из алюминия,
        На них садились иглы инея;
        Как повторенье игл меха,
        Как призрак меха — дух и эхо.
В горах, на скалах, тьмой притупленных,
Ждал солнца стан лесов предутренних.
Ружьё — при первом шатком свете —
Синело за спиною Нэтти;
Оно, — гласит лесная хроника, —
Могло, не целясь, бить без промаха.
(Но, с тайной целью, зачастую
Оно стреляло вхолостую.)
        «Чудно! Стрелок не ищет крови-то!
        Ни лишней капли им не пролито!
        Не хочет век прожить со славой!»
        (Так ястреб думает кровавый.)
        «…А мог бы сделать бой забавою!
        (Так думает лисица ржавая.)
        Жестокой мог бы жить игрою,
        Как то положено герою!»
Чудно! Чудно! Не зная промаха,
Ни росомах, ни птиц, ни кролика
Не бьёт без надобности крайней!
Не правда ли — всё это тайной
Окружено неразрешимою?
Но знает холм с лесной вершиною,
И лог, и плёсы мелких речек
Разгадку снайперских осечек.
        Стрелок нарочно осекается.
        И, осекаясь, он не кается:
        За исключеньем Зла и Быта,
        Вся жизнь охотнику открыта,—
        Всех дебрей недра одичалые!
        И не страшатся звери малые
        Того, кого по всем долинам
        Прозвали Глазом Соколиным.
Он дважды знал лесные шелесты:
Один был песней, полной прелести,
Другой — таил ответ-примету:
Откуда ветер дул по свету…
Он дважды знал лесные запахи:
Ловил одни — читал как записи,
Другие видел как портреты…
Он знал все тайны, все приметы,
        Неявность, явность, ускользания,
        Прямую речь, иносказания,
        Все вздохи, выкрики, невзгоды,
        Улыбки, трепет, плач Природы…
        Тумана внутреннюю сторону…
        Найдя перо, — какому ворону
        Вернуть перо… Где дно без ила…
        Всё, всё ему доступно было!
        Клин журавлиный, в небо вогнанный,
        Кулик, фламинго бледно-огненный,
        Блеск утра… Ночь, — когда в долины
        Сползались тени-исполины;
        Дождя и ветра смесь волнистая…
        Весна… Подножья травянистые
        Деревьев — темных и одутлых
        От снега, тающего в дуплах…
Скалистых Гор черты надменные,
Племён обряды сокровенные,—
Где слуху музыка не рада,
Где зрелище страшится взгляда;
Узор, каким по дну изложины
Растений помыслы изложены…
Всё видел, слышал, чуял, ведал
И ни одной черты
Не предал.
        Неунывающей тропинкою,—
        Бегущей с детскою запинкою
        И с молчаливым заиканьем,—
        То перед вынырнувшим камнем,
        То перед корнем заковыристым,
        Из-под земли внезапно выросшим,—
        Шагал охотник белокожий,
        На всех охотников похожий.
И не похожий, и особенный:
К таким простым не приспособленный
Вещам, как скука, злоба, скверна…
Его грехи — и те, наверно,
Иной бы счёл за достижения!
Его простейшее движение
Другим казалось бы шарадой…
Сопровождалось бы тирадой…
        (Потом, когда пошли бы жалобы
        На сложность Нэтти, — я сказала бы,
        Что эти сетованья ложны:
        Охотник прост. Мы сами сложны;
        Как много в жизни вдохновенного!
        Как мало в ней обыкновенного
        И неизысканного! Вроде
        Стремленья к чести и природе!)
…Уже зари краснеют полосы.
Что там трепещет в рыжей поросли?
В ледке и в зелени сверкает?
Сверканьем путь пересекает?
Откуда целый склад гортанности?
Кто здесь довел до непрестанности,
До пустомельства переливов
Речь делаваров молчаливых?
        Ручей!
        К нему стрелок спускается.
        Струя с камнями пререкается,
        Играет солнечным оплетьем…
        К индейских сходок междометьям
        Припутав трели клавесинные,
        Весну несёт в леса пустынные,
        То расширяясь постепенно,
        То вдруг мелея… На колено
Охотник рядом с ним становится,—
К священнодействию готовится
(С нехитрой горсточкой приёмов,
Что от бобров узнал знакомых);
Смущая свистом чащу дикую,
Запруду строит невеликую
И, не без некой тайной цели,
Отводит воду к новой щели…
        …Была ли щель, через которую
        Могла пойти в другую сторону
        Вода истории? Не знаю…
        Но часто Нэтти вспоминаю.
        Того, чьи странствия чудесные,
        Слова прямые, мысли честные
        Показывают непреложно,
        Что людям быть людьми — возможно.
Лето 1975

Баллада круга

Счастья искать я ничуть не устала.
Да и не то чтобы слишком искала
Этот зарытый пиратами клад.
Только бы видеть листочки да лучики…
Только бы чаще мне были попутчики:
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи не сумрачный взгляд.
Но измогильно, откуда-то снизу,
Жизнь поднялась. И под чёрную ризу
Спрятала звезды, восход и закат…
Ну и повысила ж, ведьма, в цене
Это немногое, нужное мне:
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи не сумрачный взгляд!
— Ну, — я сказала, — раз так, — я сказала,
Что ж! Я сорву с тебя, жизнь, покрывало!
А не сорву — не беда. Наугад
В борьбе с тобою,
В борьбе с собою,
В борьбе с судьбою
Добуду с бою
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи не сумрачный взгляд!
Глупо, однако, что посланный на дом
Воздух, и лес, колыхавшийся рядом,

Еще от автора Новелла Николаевна Матвеева
Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Когда трубач отбой сыграет…»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

Новелла Матвеева – замечательный русский поэт, бард, драматург, литературовед. Ее поэзия органично сочетает в себе лиричность и романтический темперамент, неистощимость фантазии и тягу к экзотике, грусть о несовершенстве и несправедливостях в нашей жизни. Евгений Евтушенко сравнивает поэзию Матвеевой с кораблем Александра Грина под алыми парусами, а саму Новеллу называет Ассолью с волшебным голосом.


Рекомендуем почитать
Пойти в политику и вернуться

«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.


Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Баланс столетия

«Баланс столетия» — это необычайно интересное мемуарное повествование о судьбах той части русской интеллигенции, которая не покинула Россию после Октябрьского переворота, хотя имела для этого все возможности, и не присоединилась к «исходу 70-х годов». Автор книги — известный искусствовед, историк и писатель Н. М. Молева рассказывает о том, как сменявшиеся на протяжении XX века политические режимы пытались повлиять на общественное сознание, о драматических, подчас трагических событиях в жизни тех, с кем ассоциировалось понятие «деятель культуры».


Анатолий Зверев в воспоминаниях современников

Каким он был — знаменитый сейчас и непризнанный, гонимый при жизни художник Анатолий Зверев, который сумел соединить русский авангард с современным искусством и которого Пабло Пикассо назвал лучшим русским рисовальщиком? Как он жил и творил в масштабах космоса мирового искусства вневременного значения? Как этот необыкновенный человек умел создавать шедевры на простой бумаге, дешевыми акварельными красками, используя в качестве кисти и веник, и свеклу, и окурки, и зубную щетку? Обо всем этом расскажут на страницах книги современники художника — коллекционер Г. Костаки, композитор и дирижер И. Маркевич, искусствовед З. Попова-Плевако и др.Книга иллюстрирована уникальными работами художника и редкими фотографиями.


Марк Бернес в воспоминаниях современников

В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников.


Волшебство и трудолюбие

В книгу известной писательницы и переводчика Натальи Петровны Кончаловской вошли мемуарные повести и рассказы. В своих произведениях она сумела сберечь и сохранить не только образ эпохи, но и благородство, культуру и духовную красоту своих современников, людей, с которыми ей довелось встречаться и дружить: Эдит Пиаф, Марина Цветаева, хирург Вишневский, скульптор Коненков… За простыми и обыденными событиями повседневной жизни в ее рассказах много мудрости, глубокого понимания жизни, истинных ценностей человеческого бытия… Внучка Василия Сурикова и дочь Петра Кончаловского, она смогла найти свой неповторимый путь в жизни, литературе, поэзии и искусстве.