Мяч, оставшийся в небе - [127]

Шрифт
Интервал

        При заморозке пахло листьями…
        Воротника ворсинки мглистые
        До подбородка доставали
        Серебряными остриями.
        И, как ножны из алюминия,
        На них садились иглы инея;
        Как повторенье игл меха,
        Как призрак меха — дух и эхо.
В горах, на скалах, тьмой притупленных,
Ждал солнца стан лесов предутренних.
Ружьё — при первом шатком свете —
Синело за спиною Нэтти;
Оно, — гласит лесная хроника, —
Могло, не целясь, бить без промаха.
(Но, с тайной целью, зачастую
Оно стреляло вхолостую.)
        «Чудно! Стрелок не ищет крови-то!
        Ни лишней капли им не пролито!
        Не хочет век прожить со славой!»
        (Так ястреб думает кровавый.)
        «…А мог бы сделать бой забавою!
        (Так думает лисица ржавая.)
        Жестокой мог бы жить игрою,
        Как то положено герою!»
Чудно! Чудно! Не зная промаха,
Ни росомах, ни птиц, ни кролика
Не бьёт без надобности крайней!
Не правда ли — всё это тайной
Окружено неразрешимою?
Но знает холм с лесной вершиною,
И лог, и плёсы мелких речек
Разгадку снайперских осечек.
        Стрелок нарочно осекается.
        И, осекаясь, он не кается:
        За исключеньем Зла и Быта,
        Вся жизнь охотнику открыта,—
        Всех дебрей недра одичалые!
        И не страшатся звери малые
        Того, кого по всем долинам
        Прозвали Глазом Соколиным.
Он дважды знал лесные шелесты:
Один был песней, полной прелести,
Другой — таил ответ-примету:
Откуда ветер дул по свету…
Он дважды знал лесные запахи:
Ловил одни — читал как записи,
Другие видел как портреты…
Он знал все тайны, все приметы,
        Неявность, явность, ускользания,
        Прямую речь, иносказания,
        Все вздохи, выкрики, невзгоды,
        Улыбки, трепет, плач Природы…
        Тумана внутреннюю сторону…
        Найдя перо, — какому ворону
        Вернуть перо… Где дно без ила…
        Всё, всё ему доступно было!
        Клин журавлиный, в небо вогнанный,
        Кулик, фламинго бледно-огненный,
        Блеск утра… Ночь, — когда в долины
        Сползались тени-исполины;
        Дождя и ветра смесь волнистая…
        Весна… Подножья травянистые
        Деревьев — темных и одутлых
        От снега, тающего в дуплах…
Скалистых Гор черты надменные,
Племён обряды сокровенные,—
Где слуху музыка не рада,
Где зрелище страшится взгляда;
Узор, каким по дну изложины
Растений помыслы изложены…
Всё видел, слышал, чуял, ведал
И ни одной черты
Не предал.
        Неунывающей тропинкою,—
        Бегущей с детскою запинкою
        И с молчаливым заиканьем,—
        То перед вынырнувшим камнем,
        То перед корнем заковыристым,
        Из-под земли внезапно выросшим,—
        Шагал охотник белокожий,
        На всех охотников похожий.
И не похожий, и особенный:
К таким простым не приспособленный
Вещам, как скука, злоба, скверна…
Его грехи — и те, наверно,
Иной бы счёл за достижения!
Его простейшее движение
Другим казалось бы шарадой…
Сопровождалось бы тирадой…
        (Потом, когда пошли бы жалобы
        На сложность Нэтти, — я сказала бы,
        Что эти сетованья ложны:
        Охотник прост. Мы сами сложны;
        Как много в жизни вдохновенного!
        Как мало в ней обыкновенного
        И неизысканного! Вроде
        Стремленья к чести и природе!)
…Уже зари краснеют полосы.
Что там трепещет в рыжей поросли?
В ледке и в зелени сверкает?
Сверканьем путь пересекает?
Откуда целый склад гортанности?
Кто здесь довел до непрестанности,
До пустомельства переливов
Речь делаваров молчаливых?
        Ручей!
        К нему стрелок спускается.
        Струя с камнями пререкается,
        Играет солнечным оплетьем…
        К индейских сходок междометьям
        Припутав трели клавесинные,
        Весну несёт в леса пустынные,
        То расширяясь постепенно,
        То вдруг мелея… На колено
Охотник рядом с ним становится,—
К священнодействию готовится
(С нехитрой горсточкой приёмов,
Что от бобров узнал знакомых);
Смущая свистом чащу дикую,
Запруду строит невеликую
И, не без некой тайной цели,
Отводит воду к новой щели…
        …Была ли щель, через которую
        Могла пойти в другую сторону
        Вода истории? Не знаю…
        Но часто Нэтти вспоминаю.
        Того, чьи странствия чудесные,
        Слова прямые, мысли честные
        Показывают непреложно,
        Что людям быть людьми — возможно.
Лето 1975

Баллада круга

Счастья искать я ничуть не устала.
Да и не то чтобы слишком искала
Этот зарытый пиратами клад.
Только бы видеть листочки да лучики…
Только бы чаще мне были попутчики:
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи не сумрачный взгляд.
Но измогильно, откуда-то снизу,
Жизнь поднялась. И под чёрную ризу
Спрятала звезды, восход и закат…
Ну и повысила ж, ведьма, в цене
Это немногое, нужное мне:
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи не сумрачный взгляд!
— Ну, — я сказала, — раз так, — я сказала,
Что ж! Я сорву с тебя, жизнь, покрывало!
А не сорву — не беда. Наугад
В борьбе с тобою,
В борьбе с собою,
В борьбе с судьбою
Добуду с бою
        Тень на тропинке,
        Полёт паутинки
        И рощи не сумрачный взгляд!
Глупо, однако, что посланный на дом
Воздух, и лес, колыхавшийся рядом,

Еще от автора Новелла Николаевна Матвеева
Стихи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Когда трубач отбой сыграет…»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мой караван. Избранные стихотворения (сборник)

Новелла Матвеева – замечательный русский поэт, бард, драматург, литературовед. Ее поэзия органично сочетает в себе лиричность и романтический темперамент, неистощимость фантазии и тягу к экзотике, грусть о несовершенстве и несправедливостях в нашей жизни. Евгений Евтушенко сравнивает поэзию Матвеевой с кораблем Александра Грина под алыми парусами, а саму Новеллу называет Ассолью с волшебным голосом.


Рекомендуем почитать
Максимилиан Волошин, или Себя забывший бог

Неразгаданный сфинкс Серебряного века Максимилиан Волошин — поэт, художник, антропософ, масон, хозяин знаменитого Дома Поэта, поэтический летописец русской усобицы, миротворец белых и красных — по сей день возбуждает живой интерес и вызывает споры. Разрешить если не все, то многие из них поможет это первое объёмное жизнеописание поэта, включающее и всесторонний анализ его лучших творений. Всем своим творчеством Волошин пытался дать ответы на «проклятые» русские вопросы, и эти ответы не устроили ни белую, ни красную сторону.


Вышки в степи

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Всем спасибо

Это книга о том, как делается порнография и как существует порноиндустрия. Читается легко и на одном дыхании. Рекомендуется как потребителям, так и ярым ненавистникам порно. Разница между порнографией и сексом такая же, как между религией и Богом. Как религия в большинстве случаев есть надругательство над Богом. так же и порнография есть надругательство над сексом. Вопрос в том. чего ты хочешь. Ты можешь искать женщину или Бога, а можешь - церковь или порносайт. Те, кто производят порнографию и религию, прекрасно видят эту разницу, прикладывая легкий путь к тому, что заменит тебе откровение на мгновенную и яркую сублимацию, разрядку мутной действительностью в воображаемое лицо.


Троцкий. Характеристика (По личным воспоминаниям)

Эта небольшая книга написана человеком, «хорошо знавшим Троцкого с 1896 года, с первых шагов его политической деятельности и почти не прекращавшим связей с ним в течение около 20 лет». Автор доктор Григорий Зив принадлежал к социал-демократической партии и к большевизму относился отрицательно. Он написал нелестную, но вполне объективную биографию своего бывшего товарища. Сам Троцкий никогда не возражал против неё. Биография Льва Троцкого (Лейба Давидович Бронштейн), написанная Зивом, является библиографической редкостью.


Дракон с гарниром, двоечник-отличник и другие истории про маменькиного сынка

Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.


Иван Васильевич Бабушкин

Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.


Невидимый град

Книга воспоминаний В. Д. Пришвиной — это прежде всего история становления незаурядной, яркой, трепетной души, напряженнейшей жизни, в которой многокрасочно отразилось противоречивое время. Жизнь женщины, рожденной в конце XIX века, вместила в себя революции, войны, разруху, гибель близких, встречи с интереснейшими людьми — философами И. А. Ильиным, Н. А. Бердяевым, сестрой поэта Л. В. Маяковской, пианисткой М. В. Юдиной, поэтом Н. А. Клюевым, имяславцем М. А. Новоселовым, толстовцем В. Г. Чертковым и многими, многими другими.


Анатолий Зверев в воспоминаниях современников

Каким он был — знаменитый сейчас и непризнанный, гонимый при жизни художник Анатолий Зверев, который сумел соединить русский авангард с современным искусством и которого Пабло Пикассо назвал лучшим русским рисовальщиком? Как он жил и творил в масштабах космоса мирового искусства вневременного значения? Как этот необыкновенный человек умел создавать шедевры на простой бумаге, дешевыми акварельными красками, используя в качестве кисти и веник, и свеклу, и окурки, и зубную щетку? Обо всем этом расскажут на страницах книги современники художника — коллекционер Г. Костаки, композитор и дирижер И. Маркевич, искусствовед З. Попова-Плевако и др.Книга иллюстрирована уникальными работами художника и редкими фотографиями.


Марк Бернес в воспоминаниях современников

В книге собрано и соединено воедино все самое ценное о замечательном артисте и певце, создателе собственного и любимого народом «песенного мира» Марке Наумовиче Бернесе. Его игра отличалась жизненной правдивостью, психологической точностью и глубиной, обаянием, мягким юмором. Широкую известность актер получил после выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором исполнил песню «Тучи над городом встали».Издание знакомит с малоизвестными материалами: неопубликованными письмами, различными документами, которые раньше не могли быть обнародованы из-за цензурных запретов, воспоминаниями и свидетельствами современников.


Волшебство и трудолюбие

В книгу известной писательницы и переводчика Натальи Петровны Кончаловской вошли мемуарные повести и рассказы. В своих произведениях она сумела сберечь и сохранить не только образ эпохи, но и благородство, культуру и духовную красоту своих современников, людей, с которыми ей довелось встречаться и дружить: Эдит Пиаф, Марина Цветаева, хирург Вишневский, скульптор Коненков… За простыми и обыденными событиями повседневной жизни в ее рассказах много мудрости, глубокого понимания жизни, истинных ценностей человеческого бытия… Внучка Василия Сурикова и дочь Петра Кончаловского, она смогла найти свой неповторимый путь в жизни, литературе, поэзии и искусстве.