Мы умели верить - [116]

– Я пробуду здесь еще неделю или две, – сказала Фиона. – Ты помнишь Ричарда Кампо?

Это был глупый вопрос. Одной из его канонических работ считалась фотография с маленькой Клэр, плачущей на руках у Дэмиана. Эта фотография до сих пор висела в Массачусетском музее современного искусства. Клэр написала по ней сочинение в колледже.

– У него открывается выставка в Помпиду в понедельник. Я остановилась у него.

Ей вдруг захотелось сделать вид, что это была главная причина ее прилета в Париж, а Клэр была на втором месте, но зачем? Из гордости? Она столько раз совершала эту ошибку с Клэр – притворялась, что любит ее меньше, чем на самом деле. Подготавливала себя к тому, что ее сердце будет разбито, как привыкла поступать с мужчинами. (Когда они с Дэмианом первый раз пошли на парную терапию, терапевт в итоге спросил ее: «Чего вы боитесь, если полностью откроетесь ему?» И Фиона, уже в слезах, выкрикнула: «Что он умрет!» Терапевт такого явно не ожидал. Это был не очень хороший терапевт.)

– Я буду здесь по крайней мере столько, – сказала она, – чтобы увидеть его выставку. Я бы хотела, чтобы ты вернулась со мной домой, но, – она подняла руку, предотвращая возражение Клэр, – если ты совершенно не хочешь этого, я бы хотела побыть здесь какое-то время. Может, я смогу помочь тебе с младенцем. Ты мне хотя бы дашь свой номер?

– Она не младенец. Ей три.

– Я бы так хотела помочь, милая.

Клэр решительно не дала Фионе номер, но разрешила ей прийти через два дня, а дальше будет видно.

Женщина за стойкой позвала Клэр, указав на часы, и Фиона подумала, не условились ли они заранее: Позови меня через шесть минут, если я не дам отбой.

– Я не против, чтобы ты была здесь, – сказала Клэр, – но мы в порядке.

– Я знаю, что в порядке. Я вижу. Я всегда в это верила.

Отчасти это было правдой.

1986

Йель все ждал, когда Джулиан выйдет на улицу, но Джулиан не хотел, чтобы его кто-нибудь увидел. Он собирался скрываться здесь до воскресенья, до самого вылета в Пуэрто-Рико. Там жил его школьный друг, и он планировал остановиться у него – а дальше он не был уверен ни в чем, кроме того, что ему будет тепло.

«Может, махну на Ямайку, – сказал он, а Йель ему: – Джулиан, на Ямайке таких, как мы, убивают».

И Джулиан пожал плечами с недовольным видом.

Джулиан почти все время проводил, запершись в хозяйской спальне или качаясь в фитнес-клубе Марина-Сити в спортивной форме, которую он выудил из гардероба Аллена Шарпа. Насколько мог видеть Йель, он ничего не принимал, однако он не мог знать, что делал Джулиан в течение дня. Каждый вечер в 18:30 Джулиан появлялся в гостиной и включал передачу «Колесо Фортуны», и Йель не понимал, что его там привлекает; он ни разу не попытался отгадать ответ. Когда после каждого раунда победитель шел делать покупки на маленькой витрине, Джулиан спрашивал вслух, выберет ли этот тип статую далматинца. Этим его участие и ограничивалось.

Во вторник после работы Йель увидел Эшера Гласса в бассейне Халл-хауса. Эшер уже собирался отчаливать, когда Йель пришел. Йель прыгнул в бассейн, и они разговаривали, зависнув в воде. Рядом с Эшером он чувствовал себя бледным дохляком, поэтому был рад, что вода удачно скрывала его тело. Эшер уже слышал, что Йель живет в районе Ривер-Норт.

– В башнях-кукурузах. Все думаю, какую бы игру слов подобрать, но ничего в голову не идет.

Эшер не засмеялся, но посмотрел на него с тревогой.

– Если тебе понадобится юридическая помощь, чтобы забрать свои вещи со старой квартиры, или что-то по финансам – мало ли – я решаю такие дела, и буду рад помочь.

Вода льнула к плечам и груди Эшера идеальными окружностями.

– Спасибо, что предложил.

Он мало думал о вещах, оставленных у Чарли. Он уже несколько дней носил свитера Аллена Шарпа и мягчайший банный халат Аллена Шарпа, и на данный момент у него была вся музыка, и мебель, и блюда, которые он мог пожелать. Но оттого, что Эшер вызвался помочь ему, а не Чарли, Йелю стало тепло в холодной воде. Когда Эшер ушел, он погрузился на дно бассейна и посмотрел вверх, на полоски голубого света.

В среду Фиона позвонила Йелю на работу и сказала, что пора забирать Роско. Йель не стал спрашивать насчет денег, и Фиона тоже ничего не сказала об этом; он заплатил триста шестьдесят долларов. Он принес Роско домой в картонной переноске, которую ему дали в лечебнице.

Йель не стал рассказывать Джулиану, как все было – он не хотел его расстраивать, а также боялся проговориться о своем тестировании – так что, когда Йель открыл коробку и Роско осторожно выбрался наружу, Джулиан, сидевший на диване, дико уставился на кота.

– Помнишь этого парня? – сказал Йель.

Замешательство Джулиана длилось не больше секунды – и вот он уже был на полу, тиская Роско, словно малыш, нашедший свою давно потерянную любимую игрушку.

– Откуда он взялся? – спросил Джулиан и, к счастью, не стал дожидаться ответа Йеля. – Эй, дружок, ты теперь живешь в пентхаусе! Он тут останется? Ему можно?

– Если у него нет никаких других социальных обязательств.

Глядя на то, как Джулиан держит кота, Йель заволновался, что Джулиан также решит здесь остаться. Но у того уже был заказан билет, и с каждым днем ему все больше не терпелось улететь. Йель снова вышел на улицу и купил Роско лоток и немного корма, а также миску и кошачью лежанку. На выходе из магазина он вернулся и купил ему игрушку – сиреневый мячик с пером.