Музыка снежных вершин. Истории и песни тибетского йогина Миларепы - [20]

Великий йогин Господин Миларепа медитировал в Лачи, в пещере Нижняя Впадина. Однажды к нему пришел йогин Дригом Репа. Джецюн спросил его: «Откуда ты?»

Тот сказал: «Из местности Дри Кунг».

– Что ты здесь делаешь?

– Я слышал, что здесь живет сиддх, которого называют Господином Миларепой. Он не очень силен в философии и тому подобных вещах, но я намерен попросить у него наставления по медитации. Где он сейчас пребывает?

Джецюн ответил:

– Я и есть Миларепа. – Очень хорошо.

Казалось, эта новость не впечатлила Дригома Репу, но он с почтением преклонил колени, чтобы получить благословение, а затем продолжал:

– Великий йогин-сиддх, переживание Махамудры позволило тебе распрямить каналы речевого центра и прославиться как кладезь ваджрных песен. Не мог бы ты спеть мне песню зарождения нашей связи в Дхарме?

Так Мила спел:

Досточтимый Лама, обладающий оком мудрости,

Господин Дхармы Марпа, вечно добрый учитель,

Обращаюсь с горячей мольбой —

Даруй мне благословение линии преемственности

И освободи всех существ из океана страданий.

Дригом, слушай, не отвлекаясь.

В этот век преобладания пяти видов упадка

Может ли наше порывистое ошибочное поведение

Привести нас к устойчивости ума?

Вредная привычка ощущать влечение и отвращение

Вызвана повседневными желаниями,

Запечатленными в уме с безначальных времен.

Поможет ли она творить добро и отбросить зло?

Светский лама, которого интересует лишь прибыль,

Уделив слушанию поучений лишь месяц,

А практике – год,

Теперь изрекает пустые слова.

Разве он – «искусный медитатор»,

Имеющий опыт умственного покоя?

Нет спокойного океана прозрачного успокоения ума,

Украшений блаженства, ясности и немышления,

Нет устойчивости недвижимой горы —

Примешь ли ты притупленность ума за медитацию?

Не зная ключей к явным и скрытым смыслам

Из-за отсутствия мудрости,

Способной исследовать суть естественного состояния,

Примешь ли ты естественную прозрачность, сияние и ясность

Умственного покоя

За проникновение в суть и слияние?

Разве можно называть «ламой» того,

Кто достиг мастерства и успеха,

Освоил успокоение ума и проникновение в суть,

Но все же неопытен и не умеет передавать

Учение?

Не испытывая подлинного восхищения и почтения

К ламам, вкусившим опыта чистоты,

Ты не видишь их как Будд,

Но веришь, что это обычные ламы?

Не понимая, что все действия таких лам —

И хорошие и плохие – несут благо,

Ты, наверное, иногда задумывался об их неправоте,

Испытывая легкое презрение?

Такие ученики не дорожат Ламой больше, чем жизнью,

Не понимают, что порицания вызваны их же ошибками,

И критикуют каждую мелочь.

Не много ли таких в наши дни?

Они откладывают постижение и опыт до следующих жизней,

А в этой встречают великую боль.

Такие ученики просятся в ад нескончаемых мук.

Поэтому ты должен искать Ламу

Сильней и искусней меня.

Отбрось мирские устремления и упражняйся в медитации.

Пусть тебе посчастливится быть здоровым

И обрести плод практики.

* * *

Как только Дригом Репа услышал эту песню, его пронзило сильное доверие, и он сказал: «Драгоценный учитель, я пришел сюда с намерением встретиться с тобой. Ты – мудрый Лама, хвалят тебя или бранят».

Джецюн дал ему посвящение, поучения Дхармы и поэтапные наставления по медитации. Позднее он стал совершенным сиддхом.

Песня о павлине

В буддийской традиции павлин символизирует практику «использования ядов на пути», выполняемую Бодхисаттвами, – основополагающий принцип тантрического подхода. Практикующий намеренно использует отрицательные эмоции и обстоятельства, чтобы ускорить развитие ума; говорят, что поступает, как павлин, который ест ядовитые растения, чтобы улучшить свое оперение. Подобная практика сложна и опасна. Прежде чем приступать к ней, нужно обрести защиту, которую дает искренняя нацеленность на Просветление. Здесь Мила обезвреживает омрачения священника, «принимая его яд», – это и пример подобной практики, и ее продолжение. Описанная история в несколько ином виде присутствует в автобиографии Милы.

Все бонские священники Нья Нанга и Дрина не любили Миларепу. Один из этих злонамеренных людей подмешал яд в чашу с йогуртом. Подозвав прокаженную женщину, он попросил ее: «Поднеси Джецюну угощение». За эту услугу священник пообещал ей кусок бирюзы.

Когда женщина принесла йогурт, Джецюн промолвил: «Я выпью это, чтобы ты смогла заработать свой самоцвет. Поскольку ты не знала, что сюда подмешан яд, ты не пострадаешь от неблагоприятных последствий».

Вымыв чашу, он вернул ее женщине со словами: «Я не оставил тебе ни капли».

«Почему?» – спросил его Шенгом Репа.

Мила ответил песней:

Кланяюсь моему царственному лекарю – Ламе.

Он явил три своих высших измерения

И исцелил лекарством трех Колесниц

Муки недуга, вызванного тремя ядами.

Словно павлин,

Я расправляю крылья искусных средств и мудрости,

Пребывая в состоянии естественного постижения.

Хохолок лучезарного самоозарения

Украшает голову высшего знания,

Что покоится на длинной шее безначальной пустоты.

Мой золотой клюв сияет благими качествами,

Ясные глаза видят обе реальности.

Разнообразие красок на оперении длинного хвоста

Символизирует пять видов мудрости,

Приносящих благо всем.

Мои ступни – это понимание,

Что следует принимать, а от чего отказываться.