Мужские прогулки. Планета Вода - [51]

— Червячника бью-у-ут! — раздался чей-то по-бабьи тонкий вопль.

И со всех сторон послышался топот. Иван увидел, как исчез в куче крутящихся тел его приятель. Затем навалились и на него, и он почувствовал острую боль в плече. Хорошо драться он не умел, владел одним приемом — ударом ребра ладони, когда-то в юности от нечего делать тренировал руку, часами постукивая обо что-нибудь твердое. Это бесполезное до сих пор умение неожиданно пригодилось. Круша противников, он стал отступать к краю базара. Но у врагов был явный численный перевес. Его окружили какие-то небритые разъяренные физиономии, брызжущие слюной. Ивану не было страшно — тревожила лишь мысль о Ганьке. Буравя головой жаркую груду тел, он стал пробиваться в ту сторону, где, по его предположениям, мог находиться друг. Его маневр вызвал приступ ожесточения у противников, на него навалились с новой силой. Неизвестно, чем закончилось бы дело, если бы не раздался длинный пронзительно-переливчатый свисток.

— Милиция! — взвизгнул кто-то.

И тут толпа, словно влекомая центробежной силой, стремительно растеклась в разные стороны. Вид бегущих людей безотказно подействовал и на Гаврилова. Он тоже куда-то помчался в дружном единении со своими бывшими противниками, и кто-то из них, недавно месивших его, уже покрикивал на него подбадривающе.

Скоро он увидел бегущих впереди ухо к уху, словно в дружеской упряжке, мордатого с ортопедической ногой, работающей теперь исправно, и Ганьку, перевесившегося набок под тяжестью своего огромного портфеля. Вид скособочившегося друга и исправно работающая нога мордатого показались такими забавными, что на Гаврилова напал неудержимый приступ смеха. И так, хохоча, он обогнал и Ганьку, и мордатого. Он бежал и хохотал до тех пор, пока не услышал за спиной вой сирены. Лишь тогда оглянулся и увидел за собой пустое, обезлюдевшее пространство, через которое быстро неслась желтая милицейская машина с мигающим синим огнем на крыше. Перестав смеяться, он понесся изо всех сил, стремясь добраться до набережной и там укрыться среди пивных ларьков.

— Эй, марафонец! — раздался за ним металлический голос — только минуту спустя он догадался, что голос усилен и искажен мегафоном. — Не спеши так! Чем пешком, лучше на машине.

Иван снова рассмеялся и остановился. Машина подъехала вплотную.

Распахнулась гостеприимно дверца, и молодой милиционер с белозубой улыбкой произнес:

— Это от инфаркта можно убежать, а от нас нет… Садись, что ли… подвезем!

Гаврилов полез в темное нутро машины.

— Он, это он затеял драку! — крикнул кто-то невидимый в полумраке голосом мордатого.

Приглядевшись, Иван приметил виновато улыбающегося Ганьку, шмыгающего носом, а рядом мордатого.

— Порыбачили! — констатировал Иван.

— Все он, кровопийца! — стал оправдываться Ганька. — Зачем жульничал, сволочь?!

— Ты тоже хорош — завелся из-за копеек! — осадил его Иван. — Человек, братец ты мой, на кусок хлеба зарабатывает…

— Хорош кусочек! — завопил Ганька. — У Петровича дом каменный о шести комнатах! А у этого дача тыщ на восемь! Я бы их, паразитов, сажал!

— А ты видел, да? Видел, да? Считал мои деньги, да?! — завизжал мордатый, готовый вновь вцепиться в Ганьку.

Тот гордо отвернулся от него.

— В ОБХСС посчитают, — проворчал.

— Хочешь иметь мои денежки? Возьми! Скажу где! На городской свалке! Если такой умный, сам покопайся в мусоре, ситечком поработай! Закон не запрещает там червя брать!

— Тихо вы! Базар развели… — прикрикнул милиционер.

Все послушно замолчали.

Чуть свет к Фиалкову ворвались всполошенные, перепуганные Семен с Филиппом. Перебивая друг друга, они заорали:

— Наших милиция забрала!

— Выручать надо!

— У тебя там друг какой-то есть, давай к нему!

— Какой друг? Где?

— Ну, знакомый, тот… следователь, помнишь?

— Да объясните вы толком, в чем дело!

Пока Михаил Михайлович, торопясь и не попадая в рукава, натягивал пиджак, парни сообщили, что из общежития, где живет Ганька, примчалась девчонка, а ей позвонил сам Ганька, и надо поскорей, пока не сообщили на работу, а случилось это в Заречном районе. Когда Фиалков услышал слова «Заречный район», он сразу же вспомнил Махлина. Схватив такси, они помчались в районную прокуратуру. Но час был еще ранний, и пришлось ждать.

Лишь в девять утра в коридоре появился Махлин. Он весело поздоровался с ними, приветливо протянул руку. Фиалков рассказал о случившемся. Махлин выслушал и стал названивать в отделение милиции. Наконец дозвонился, попросил рассказать о причине задержания. Слушая, почему-то поглядывал на друзей с ухмылкой и поддакивал кому-то на том конце провода:

— Мгм… понятно… да, да, да… мгм… понял… да, да, да… спасибо… конечно… конечно… спасибо… значит, за ними едут.

Положив трубку, он фыркнул:

— Погусарили. Ну, можете ехать.

Они горячо поблагодарили и гурьбой двинулись к двери. Уже у порога Михаил Михайлович поотстал от своих и обернулся. Махлин стоял у стола и смотрел им вслед, по-птичьи склонив голову набок. Фиалков улыбнулся ему.

— Слушай-ка! — сипло-пронзительным голосом вскричал Махлин, будто обрадовавшись тому, что Фиалков задержался. — Ведь я достал Цыбикова!

— Что? — не понял Фиалков.