Мужские прогулки. Планета Вода - [103]

Немного помолчав, Мятнов-старший неохотно признался:

— Выпорол я его… сгоряча… А он на кухне затворился и не отвечает…

Антон встал и отправился на кухню. Осторожно постучал. Молчание. Постучал сильнее. Молчание.

— Максим, это я. Открой, пожалуйста.

Долгая пауза. Потом щелкнул отпираемый замок. Мак сим сидел с бледным, отчаянным лицом на табурете посреди кухни и смотрел на Антона.

— Я их больше не увижу? — тихо спросил он.

— Ну отчего же, — неуверенно успокоил его Антон. — Их осмотрят в больнице, сделают анализы, подлечат…

— А потом? — быстро задал вопрос Максим.

— Решать надо, — уклончиво отозвался Антон.

Он понятия не имел, что будет дальше. Взял стул, устроился напротив Максима, молча посидел так с ним а потом взял его за руку и отвел в комнату.

— Я полагаю, судьбу Максима надо решать вместе с ним, — сказал он твердо. — Садись, Максим.

Мятнов-старший дернулся при виде сына, но Путятин сделал предостерегающий жест, и он послушно опустился на место. Мать сидела тут же, с мокрым полотенцем на лбу, но уже с сухими глазами. Максим остался стоять, прислонясь к косяку двери. Путятин долго откашливался, прежде чем начать говорить.

— Мы тут посоветовались и решили следующее. Раз такое дело, что ж, люди ведь, не звери, поскольку родная мать от Юльки отказалась, то Юльку… Говорите вы, Иван Сергеевич!

— Школу девочке надо кончить в любом случае… Если мой сын не подумал о ее судьбе, то придется нам заняться этим, — не удержался и саркастично заметил Иван Сергеевич, но, остановленный движением руки Путятина, помолчал, взял себя в руки и продолжал дальше: — Мы заберем Юльку в нашу семью, вместо дочери нам с матерью будет.

Путятин с довольным видом кивнул.

— Попрошу в роно, чтобы зачислили в нашу школу, — немного приободрясь, продолжал Иван Сергеевич, — никто ничего не узнает… В классы разные будете ходить, а жить Юля будет у нас, в моей комнате, а я перейду к тебе, ничего, поместимся, надо же войти в ее положение.

Путятин весело кивал головой в знак одобрения.

— А ребенок? — спросил робко Максим, не подымая глаз на отца.

— Ребенка сдадим в приют.

— Я ребенка не отдам, — раздался тонкий от волнения голос Максима.

— Что?! — воскликнул отец.

— Как это не отдашь?! — изумилась мать. — А куда его девать?

— Это мой сын! Я ни за что его не отдам. А если вы отдадите его силой, против моей воли, я брошусь под поезд, — негромко, но с непоколебимой убежденностью заявил Максим, по-прежнему стоя у двери.

Антон, глядя в его горящие глаза, понял, что он способен привести свою угрозу в исполнение.

Присутствующие ошалело смотрели на Максима.

Первым опомнился Путятин.

— А может, и правильно, — одобрил он. — Не надо ребенка отдавать…

— Как это не надо?! — возмутилась мать. Она снова заплакала. — Хорошо вам говорить. А нам что с ним делать?

— Усыновить надо, — бодро посоветовал Путятин. — Вы можете усыновить ребенка.

— А что, мать? Идея! — заметно повеселел Мятнов старший. — Раз своих не нарожали, будем внуков усыновлять!

— Старые мы, чтобы таких младенцев за своих выдавать, — плача сказала мать. — Да я согласна, что же теперь поделаешь…

— Как это усыновить? — не понял Максим. — Как усыновить? Значит, он будет не мой?

— Гм… В общем, он будет тебе… как бы это сказать? Братом — по официальной версии, — быстро сказал Иван Сергеевич.

— Мы можем и не дожить до его совершеннолетия, — вступила мать, — если что — переусыновить можно…

— Нет, я не согласен, — возразил Максим. — Это мой сын, и я никому его не отдам.

Мятнов-старший вскочил и воздел в отчаянии руки:

— Сопляк! Как ты будешь его растить?! У самого еще молоко на губах не обсохло! Ты еще сам на иждивении!

— Устроюсь на работу.

— Кто тебя возьмет, несовершеннолетнего?! — с отчаянием воскликнула мать.

— Тебе через месяц только паспорт получать! — закричал Мятнов.

— Да погодите вы! — тоже заорал Путятин. — Погодите, не кричите! Сейчас разберемся тишком да ладком… Не так уж неправ ваш сын. С работой что-нибудь придумаем, а школу и вечернюю можно кончить, меньше на танцплощадках дрыгать будет, травы зеленые! А что касается регистрации, то… — Тут он призадумался.

— Без юриста не разберешься. К юристу надо, — рассудил Иван Сергеевич.

Уже в прихожей, прощаясь с хозяевами, Путятин сказал задумчиво:

— Что касается воспитания… я думаю, может, не так уж плохо у вас с воспитанием… Не все взрослые чувствуют себя отцами — вон их сколько бегает по стране от алиментов!

В дверь постучали.

— Войдите, коли нужно! — откликнулась старуха, удивляясь такому культурному гостю. Обычно соседи являлись к ним без стука — в любой час, в любое время.

Вошла Нинка-колхозница, соседка, живущая в доме напротив.

— Подь ты, — рассмеялась Семеновна. — Я думала, чужой кто, аж сердце захолонуло!

— Я культурненько, стучу, значит. Кто знает, чем вы тут занимаетесь, — со смешком сказала Нинка.

— Секретов не имеем, — отозвался от стола Данила.

— Ну, хоть милуетесь? — продолжала насмехаться соседка.

— Подь ты! — добродушно засмеялась Семеновна. — Уж отмиловали свое.

— Зря пропадает такой мужик, мне бы его! — с хохотком, поигрывая глазами, потешалась Нинка, а сама тем временем брякнула на стол сито, полное крупной малины, и села на стул неподалеку от двери.